м, – тоскливо сказал он, – что я не в состоянии в двух словах объяснить… а вы не в состоянии понять, как это необходимо! – Нам? – спросил я. – И нам, и вам. В первую очередь, конечно, вам… Он продолжал еще что-то говорить, но я уже его не слушал. Подойдя к окну, я смотрел сквозь стекло на миллионный город, едущий, идущий, живущий в двух шагах от меня, отделенный тонким оконным стеклом. Выходной, парочки встречаются, афиша висит – новый французский фильм. На остановке толчея, никак не могут троллейбус пустить. Сычевы на дачу собираются… Я повернулся к Зуру. – Все-таки не верится! – сказал я. – Обычная квартира, обычный день… и вы. – Опять через стену пройти? – спросил он. – Или еще что сделать? – Не надо, – махнул я рукой. – У нас очень мало времени, – сказал он. – Решайтесь. – Не могу, – покачал я головой, – я никак не… Вдруг я заметил, что Лика медленно поднимается с дивана, и замер на полуслове – такое у нее было лицо. Такой я ее не видел никогда прежде, потому завороженно смотрел, как она встала, сделала шаг в направлении гостя и остановилась перед ним. Тут я замечаю, что в ручищах этого мамонта появляется маленькая книжечка. Лика с ужасом смотрит на нее. – Это история болезни, – говорит Зур. – Нет! – вскрикивает Лика. – Не-ет!!! – Голос ее срывается на рыдания. Не надо. – Эй, в чем дело?! – ору я. – Опять вы взялись за свои фокусы?! В этот момент Лика выхватывает из его лапищи книжечку и исступленно рвет ее на кусочки. – Нет! – приговаривает она. – Нет, нет! Зур укоризненно смотрит на нее. – Зачем вы так? – говорит он, и в его руках, как будто из ничего, вновь появляется та же книжица. – Это история болезни, – повторяет он и протягивает мне книжицу. Лика плачет, закрыв лицо руками. Плечи ее вздрагивают. – Прости! Я н
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
