той странице, потом энергично заговорил, для начала освежив в моей памяти буквы алфавита.
— Л-у-и-с Р-о-н-и. В телефонной книге Манхэттена есть номер его адвокатской конторы и домашний, квартирный… собственно, все это есть здесь, — он указал на пухлый конверт, который раньше бросил на стол перед Вулфом. — У меня две дочери. Медлил двадцать шесть лет, Гвен двадцать два. Гвен — девочка толковая, год назад с отличием окончила престижный колледж, она совершенно в здравом уме, но уж больно любопытна, на все у нее есть свое мнение, никто и ничто ей не указ. Жизнь пока не огрела ее пыльным мешком по голове, и она еще не понимает, что право на независимость надо заработать. Конечно, ее возрасту свойственно романтическое восприятие мира, но в этом своем восприятии она переходит все границы, и я думаю, что Рони ее привлек именно репутацией защитника слабых и обездоленных, каковую он приобрел, спасая преступников от заслуженного наказания.
— По-моему, его имя мне встречалось, — пробормотал Вулф. — Да, Арчи?
Я кивнул.
— Мне тоже. Пару месяцев назад судили женщину, она продавала собственных детей, так вот, вытащил ее именно он. Видимо, он на пути к громкой славе.
— Или к тюрьме, — бросил Сперлинг, и ничего ангельского в его тоне не было — Пожалуй, я с самого начала это дело прошляпил, а уж моя жена — точно. Эта ошибка стара как мир, но ее совершают все родители. Мы даже сказали ей и ему тоже, чтобы в нашем доме он не появлялся, — вам, конечно, ясно, какая последовала реакция. Она пошла на единственную уступку — едва ли ради нас — взяла себе за правило возвращаться домой засветло.
— Она беременна? — поинтересовался Вулф.
Сперлинг оцепенел.
— Что вы сказали? — голос его вдруг отвердел, стал тверже самой твердой руды. Он не сомневался:
— Л-у-и-с Р-о-н-и. В телефонной книге Манхэттена есть номер его адвокатской конторы и домашний, квартирный… собственно, все это есть здесь, — он указал на пухлый конверт, который раньше бросил на стол перед Вулфом. — У меня две дочери. Медлил двадцать шесть лет, Гвен двадцать два. Гвен — девочка толковая, год назад с отличием окончила престижный колледж, она совершенно в здравом уме, но уж больно любопытна, на все у нее есть свое мнение, никто и ничто ей не указ. Жизнь пока не огрела ее пыльным мешком по голове, и она еще не понимает, что право на независимость надо заработать. Конечно, ее возрасту свойственно романтическое восприятие мира, но в этом своем восприятии она переходит все границы, и я думаю, что Рони ее привлек именно репутацией защитника слабых и обездоленных, каковую он приобрел, спасая преступников от заслуженного наказания.
— По-моему, его имя мне встречалось, — пробормотал Вулф. — Да, Арчи?
Я кивнул.
— Мне тоже. Пару месяцев назад судили женщину, она продавала собственных детей, так вот, вытащил ее именно он. Видимо, он на пути к громкой славе.
— Или к тюрьме, — бросил Сперлинг, и ничего ангельского в его тоне не было — Пожалуй, я с самого начала это дело прошляпил, а уж моя жена — точно. Эта ошибка стара как мир, но ее совершают все родители. Мы даже сказали ей и ему тоже, чтобы в нашем доме он не появлялся, — вам, конечно, ясно, какая последовала реакция. Она пошла на единственную уступку — едва ли ради нас — взяла себе за правило возвращаться домой засветло.
— Она беременна? — поинтересовался Вулф.
Сперлинг оцепенел.
— Что вы сказали? — голос его вдруг отвердел, стал тверже самой твердой руды. Он не сомневался:
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
