озяйка уезжает завтра, - сказала она, и стала укладывать чемодан (что было очень просто: вещей у меня почти не было). Зато у нее самой добра собралось порядочно и я слышал, как за перегородкой она долго с ним возилась. На утро она вошла твердой поступью, сунула еще что-то в чемодан и заперла его на ключ, - все молча. Молчал и я. Она вышла и, после десятиминутного отсутствия, снова появилась. Приблизившись тогда к кровати, наклонившись, глядя мне в самые зрачки, она проговорила: - Пора одеваться. Я подчинился. Подчинился не только ее приказанию, но еще и тому, что она меня сама стала одевать. Вошел хозяин. Я спросил, сколько я должен, но оказалось, что Заза уже за все расплатилась. Побежденный, разбитый, безвольный, еле живой, я на все соглашался. Начался спуск но лестнице. С одной стороны меня поддерживала Заза, с другой хозяин. Все кружилось, все дрожало, все, время от времени, было словно задернуто какой-то пеленой. На каждой площадке нам пришлось останавливаться. Мне казалось, что еще немного, и я лишусь чувств. Заза меня кутала, Заза меня ободряла. Она мне казалась очень красивой, руки ее были нежны и пальцы, которыми она прикрыла мой рот, когда открыли входную дверь, были тепл
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
