, - и тени листьев легли синими пальцами на окно. - Миссис Констабл сейчас натягивает свои толстые черные чулки, - Сьюзен говорила. - Когда поднимается дым, это значит: сон кучерявится туманом над крышей, Луис говорил. - Птицы раньше пели хором, - Рода говорила. - А теперь отворилась кухонная дверь. И они сразу прыснули прочь. Будто кто горстку зерен швырнул. Только одна поет и поет под окном спальни. - Пузыри зарождаются на дне кастрюли, - Джинни говорила. - А потом они поднимаются, быстрей, быстрей, такой серебряной цепью под самую крышку. - А Бидди соскребает рыбьи чешуйки на деревянную доску щербатым ножом, Невил говорил. - Окно столовой стало теперь темно-синее, - Бернард говорил. - И воздух трясется над трубами. - Ласточка пристроилась на громоотводе, - Сьюзен говорила. - И Бидди плюхнул на кухонные плиты ведро. - Вот удар первого колокола, - Луис говорил. - А за ним и другие вступили; бим-бом; бим-бом. - Смотрите, как бежит по столу скатерть, - Рода говорила. - Сама белая, и на ней кругами белый фарфор, и серебряные черточки возле каждой тарелки. - Что это? Пчела жужжит у меня над ухом, - Невил говорил. - Вот она, здесь; вот она улетела. - Я вся горю, я трясусь от холода, - Джинни говорила. - То это солнце, то эта тень. - Вот они все и ушли, - Луис говорил. - Я один. Все пошли в дом завтракать, а я один, у забора, среди этих цветов. Еще самая рань, до уроков. Цветок за цветком вспыхивает в зеленой тьме. Листва пляшет, как арлекин, и прыгают лепестки. Стебли тянутся из черных пучин. Цветы плывут по темным, зеленым волнам, как рыбы, сотканные из света. Я держу в руке стебель. Я - этот стебель. Я пускаю корни в самую глубину мира, сквозь кирпично-сухую, сквозь мокрую землю, по жилам из серебра и свинца. Я весь волокн
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
