узнал, что даже правота может быть тошнотворной. Неужели он ни разу не ошибался?Впрочем, ему нельзя ошибаться — от этого может зависеть жизнь всего экипажа. И все-таки мне иногда хочется, чтобы он ошибся… и стал человечнее…Одно из существ проявляет признаки беспокойства. Догадываюсь: жидкости в раковине осталось мало. Мне кажется, что если бы у него были глаза, я прочел бы в них тоску и страх перед возвращением в недра планеты, во тьму, к дымящимся озерам. Его подстерегают тысячи опасностей: щупальца полурастений-полуживотных, притаившихся в пещерах, частые обвалы. Но он пойдет по этому пути снова и снова. Он уже не может иначе.Поэтому мне трудно относиться к ним холодноизучающе, как Влад. Прощаю их скупость и жестокость.Помню, как один из них, задержавшийся на поверхности дольше, чем должен был, попытался выхватить у другого раковину со спасительной жидкостью. Они дрались насмерть. Расплескали всю жидкость. Другие стояли, наблюдали. Не вмешивались.Мы не могли ничем помочь. Передавали по радиокоду сигналы, просили других уделить хоть каплю из своих запасов. Они разбегались при нашем приближении. Даже пробовали защищаться. Ася расплакалась: «Скоты!» Я попытался проникнуть к озерам. Влад понял мой замысел, процедил: «Не успеть». Я едва не погиб, а когда вернулся с жидкостью, было уже поздно…Мне потом влетело от Влада. Я огрызался, как мог, предвидя его приказ: «Не вмешиваться!»Мое расположение к ним даже после этого события не уменьшилось. Именно потому, что очень страшен их путь и что они все-таки идут по нему.Я смотрю на скалистое плато, где сверкает вершина Дворца, который мы создали для них. Беспокойство не покидает меня. Как будто все продумано. Но мне кажется…Подымаюсь на скалы, а они неуклюже спешат за мной. На ско
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
