атель. Боже мой, с Танькой видели – с соседкой по Ордынке-улице, вместе в библиотеку шагали… Хлоп – и нету шарика. Злые люди, где вы? Хорошо вам? Хоть теперь-то подобрели? Ну, не к другим – к себе хотя бы… а? Андрей повертелся в казенной кровати. Вдруг вскочил, тревожно засуетился. Мятую поверхность разгладил, покрывалом покрыл. Причесался, глянул на часы. Третий час. Ого, значит, явь со сном перемешались, двух часов недосчитались. Очень хорошо. Подсел к огромному окну, включил литовское радио, все понял, выключил. Стал глядеть вдаль. С шестого этажа – красавец городок. Волнистая зеленая кайма – это лесная гребенка вокруг Вильнюса. Покатые плечи старых замков, дружные массивы строгих с виду жилых домов. Башни, башни, шпили и шпильки, а то и купола с ажурными крестами. Красота. Птицы летают. Значит, несколько отоспался могучий организм. Извольте нам простить невольный прозаизм. Кстати, это из «Онегина», а в девятом классе на пушкинском вечере… Да-да, все уже «было кончено», однако пожалуйте на сцену. Андрей – Евгений, Вера – Татьяна. Одежду брали в Мостеакостюме. Четыре часа потели в тесном ведомстве проката, чтобы эти десять минуточек для замирающей школьной общественности не Андрюшка с Веркой, а Ларина с Онегиным – с головы до пят во всем тогдашнем… «Не всякий вас, как я, поймет. К беде неопытность ведет». Ничего Андрей не помнит – как «играл», что было; только две детали: дикую резь от узкого горла манишки и Верочкин неземной румянец щеки. Это было. Этого у нее отнять нельзя. Да, красивый город. Завтра надо поколесить…Андрей Колошин, если поглядеть со стороны, – видный, интересный мужчина. В прошлом, кстати, весьма стройный и спортивный. Всегда немного недоволен состоянием своих дел в институте. Много читает, в курсе р
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
