реди недовольных обслуживанием клиентов, инспектор ответил, что поскольку мастерская открылась недавно, то маловероятно, что жертва за столь короткий срок успел нажить себе врагов среди владельцев бытовых роботов. От дальнейших комментариев инспектор отказался.Виттенгер всегда спешит с выводами. Я вспомнил, как два года назад один отставной полковник заставил сантехника чинить водопровод под дулом бластера. Когда отставника везли на психиатрическое освидетельствование, он твердил, как заведенный: «Все течет, но ничего не меняется».Я допил кофе, нацепил кобуру, вышел из блока и потопал вверх по лестнице, потому что, будучи жильцом сто тридцатого и последнего этажа, имею право парковаться на крыше термитника — дoма, в котором сто тридцать этажей, сотни тысяч жилых блоков, и под миллион, вероятно, жильцов — в общем, это сущая находка для мыслящего метеорита.Вот для кого бы я не пожалел камешка, так это для мойщика флаеров по кличке Насос. Я посмотрел на небо — оно было цвета жидкого азота. Подходящего метеорита ни над головою, ни под рукою не оказалось. Насос продолжал намыливать лобовое стекло. Он будто бы знал, что в двадцатиградусный мороз я не полезу под куртку за бластером. Продуваемый морозным ветром, я успел порядком заледенеть пока добежал, наконец, до флаера. Насос быстро сдул пену и спрятался за соседней машиной. Свое дело он сделал, вечером придет счет. Я крикнул ему, что он останется без клешни, если только еще раз посмеет приблизиться к флаеру. «Я не поцарапал», — прогундосил робот. «Насос не царапает, но моет», — добавил он. Пререкаться с ним было бесполезно. В споре с человеком последнее слово остается за роботом: они так устроены, не могут не ответить, когда к ним обращается человек. Даже если прикажешь ему
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
