ка! - она положила трубку, и я вышел из будки. Увидев, что я закончил разговор, Берлинский поднял стоящую возле чоховских ног коробку и мы пошагали к поезду. - Я тут вчера стихотворение написал, - сказал вдруг Борис, когда мы дошли до моего двенадцатого вагона. - Хочешь прочту? - Прочти, - кивнул я. - Сейчас, - поставил он сумку. - Сейчас. И не скрывая волнения, прочитал: Безголосые канули годы, И народ мой уже не простак. Православия чудные всходы Не растопчет ликующий враг. Возлюби! Животворное слово Станут дети и внуки беречь. И возвысится снова и снова Богоданная русская речь... - Что же? - сказал я, переваривая услышанное. - Ты, оказывается, и правда поэт, - и, немного помолчав, добавил: - Хороший поэт. Сообщи мне, пожалуйста, как там все сложится у Фимки. Затем взял у него свою сумку, поднял с земли коробку с гороховским архивом, кивнул всем на прощание и шагнул в вагон... Глава V. ... "ИЖ" И ЦАрапины не получил, хотя и пролетел метров двадцать по воздуху и затем несколько раз перекувыркнулся в кювете. А вот Фимка Таракьянц и сидевшая за рулем мотоцикла девушка разбились насмерть. Как стало потом известно от её родителей, поздно вечером, увидев по телевизору, как во время проведения стиходрома на Кремль упала оторвавшаяся от натовского самолета ракета и сразу же после раздавшегося за кремлевской стеной взрыва на сцене рухнул сбитый с ног чем-то круглым Борис, Фимка тут же сорвался с места и бросился ехать из Арзамаса в Москву. - Я довезу тебя быстрее, чем поезд, - пообещала ему его невеста, и через двадцать минут они уже неслись по ночному шоссе на её ревущем "ИЖе" последней модели и, надо полагать, к утру бы уже наверняка были в столице, если бы на самом выезде из Арзамасского района на шоссе прямо перед мотоцикло
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
