ша светлость.
Луис де Аяла-Велате-и-Вальеспин, маркиз де лос Алумбрес, чертыхнулся и в бешенстве сорвал маску. Лицо его было багровым, потным от жары и напряжения. Сбегавшие по лбу крупные капли пота застревали в бровях и усах.
— Черт бы меня побрал, дон Хайме. — Голос маркиза дрогнул от смущения. — Как вам это удается? Вот уже третий раз за последние четверть часа вы разбиваете меня в пух и прах.
Дон Хайме пожал плечами. Он снял маску; в уголках рта под тронутыми сединой усами виднелась снисходительная улыбка.
— Сегодня у вас неудачный день, ваша светлость.
Луис де Аяла рассмеялся и принялся мерить широкими шагами галерею, украшенную дорогими фламандскими гобеленами, старинными шпагами, саблями и рапирами. Его пышные вьющиеся волосы походили на львиную гриву. Все в нем, казалось, кипело энергией и темпераментом: большое, сильное тело, громовой, грубый голос. Превыше всего в этом мире ценил он широту души, вспышки восторга и страсти, пылкую дружбу… В свои сорок лет он оставался холостяком. Холеный, статный, маркиз де лос Алумбрес был, как утверждали, настоящим баловнем судьбы. Заядлый игрок и неутомимый любитель женщин, он казался воплощением образа гуляки-аристократа, столь модног
Луис де Аяла-Велате-и-Вальеспин, маркиз де лос Алумбрес, чертыхнулся и в бешенстве сорвал маску. Лицо его было багровым, потным от жары и напряжения. Сбегавшие по лбу крупные капли пота застревали в бровях и усах.
— Черт бы меня побрал, дон Хайме. — Голос маркиза дрогнул от смущения. — Как вам это удается? Вот уже третий раз за последние четверть часа вы разбиваете меня в пух и прах.
Дон Хайме пожал плечами. Он снял маску; в уголках рта под тронутыми сединой усами виднелась снисходительная улыбка.
— Сегодня у вас неудачный день, ваша светлость.
Луис де Аяла рассмеялся и принялся мерить широкими шагами галерею, украшенную дорогими фламандскими гобеленами, старинными шпагами, саблями и рапирами. Его пышные вьющиеся волосы походили на львиную гриву. Все в нем, казалось, кипело энергией и темпераментом: большое, сильное тело, громовой, грубый голос. Превыше всего в этом мире ценил он широту души, вспышки восторга и страсти, пылкую дружбу… В свои сорок лет он оставался холостяком. Холеный, статный, маркиз де лос Алумбрес был, как утверждали, настоящим баловнем судьбы. Заядлый игрок и неутомимый любитель женщин, он казался воплощением образа гуляки-аристократа, столь модног
Навигация с клавиатуры: следующая страница -
или ,
предыдущая -