а?Альберт напрягся. Ахмед вперил холодный и неподвижный взгляд в Таню.- А ещё я люблю отрезать уши русским женщинам. Я это больше люблю, чем анашу и больше, чем бараний шашлык.- Ахмед... - король бандитов города Нальчика негромко постучал по столу зажигалкой. - Встал и исчез отсюда.- Я особенно у беременных русских баб люблю отрезать уши, - медленно и с удовольствием проговорил Ахмед. И детей грудных напопалам разрывать - тоже. Берёшь его за одну ногу, за другую - и в разные стороны. Вместо одного ребёнка - два делается...- Ахмед... - Альберт приподнялся. - Ты не понял меня?..Ахмед встал и, не говоря ни слова, вышел из-за стола. Альберт сел.Он покачал головой.- Зря ты это. Ахмед тебя не простит теперь. Он никому ничего не прощает. Тысячу лет помнить будет, потом подкараулит - и нож засадит в ребро.Таня молчала. Она продолжала рассматривать кончик своей сигареты. Альберт вглядывался, но не увидел на лице у нее ничего, похожего на страх или на замешательство. Положив недокуренную, дымящуюся сигарету в пепельницу, Таня встала. Альберт молча следил за ней: Таня прошла мимо стола, где мрачный Ахмед ковырял вилкой еду и, дойдя до конца зала, не оглядываясь, толкнула дверь в вестибюль. Ах
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
