он увидел в основе феномена жизни лишь прямо таки сатанинское желание размножиться… Но как бы то ни было, вычленение из многообразия жизненных отношений стремления к размножению, всесокрушающей борьбы, беспрецедентной изменчивости и жестокого отбора совершенно не помогает найти объяснение на простой вопрос: Почему эволюция движется от простого к сложному? Вовсе не факт, что простые биологические организмы хуже приспособлены, чем сложные. Напротив, микробы являют чудеса приспособляемости. Их размножение побило все рекорды. Перед ними пасуют порой самые лучшие лекарственные средства и усилия сотен тысяч медиков. Луна-рыба откладывает миллионы икринок. В этой связи, уместно бы было говорить не о всепоглощающей борьбе, а о симбиозе живых существ, которые и образуют единство биосферы.
Дарвинизм не даёт ответа на вопрос: откуда, собственно, взялся первоорганизм, от которого и пошла гонка на выживание, которая, якобы, и привела к появлению человека. Кто вложил в организмы желание, во что бы то ни стало оставить потомство. Жили бы они — не тужили с мыслью о том, что «после нас хоть потоп» — и не было бы никакой эволюции.
Однако даже если мы, ничего не меняя в Дарвине, и принимая на веру его утверждения, скажем, что всё многообразие жизни произошло от разумного существа, то с удивлением обнаружим, что теория нам не чинит в этом никакого препятствия. Дарвинизм одинаково хорошо работает как на эволюцию, так и на инволюцию — и это уже должно настораживать. Скажем, приспособилась рыба к воде — у неё появились плавники. Кто нам сможет сказать сегодня, из чего выросли эти плавники — из рук и ног или из болячек на теле, отобранных и взлелеянных отбором. Или птица — из чего вырастила свои крылья — из рук или из лап рептилии?
Дарвинизм не даёт ответа на вопрос: откуда, собственно, взялся первоорганизм, от которого и пошла гонка на выживание, которая, якобы, и привела к появлению человека. Кто вложил в организмы желание, во что бы то ни стало оставить потомство. Жили бы они — не тужили с мыслью о том, что «после нас хоть потоп» — и не было бы никакой эволюции.
Однако даже если мы, ничего не меняя в Дарвине, и принимая на веру его утверждения, скажем, что всё многообразие жизни произошло от разумного существа, то с удивлением обнаружим, что теория нам не чинит в этом никакого препятствия. Дарвинизм одинаково хорошо работает как на эволюцию, так и на инволюцию — и это уже должно настораживать. Скажем, приспособилась рыба к воде — у неё появились плавники. Кто нам сможет сказать сегодня, из чего выросли эти плавники — из рук и ног или из болячек на теле, отобранных и взлелеянных отбором. Или птица — из чего вырастила свои крылья — из рук или из лап рептилии?
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
