, сидящего в одиночестве Жоржа. Я присел к нему, мы разговорились и весь вечер провели вместе. Оказалось, что Жорж тоже не танцует и не знаком ни с одной гимназисткой... С этого вечера мы очень тесно сошлись. Я в то время жил на разрешенных гимназическим начальством квартирах; Жорж приходил ко мне, и я бывал у него очень часто и, по правде сказать, отдыхал душой. Жизнь в семье Жоржа протекала равномерно, без всяких видимых потрясений. Мать Жоржа была удивительно спокойной, и я ни разу не слышал в этом доме ни резких замечаний, ни каких-нибудь выражений неудовольствия. Жорж дома, как и в гимназии, держал себя одинаково скромно и незаметно.
Обычно наше времяпрепровождение с Жоржем заканчивалось прогулкой по городу, хотя Жорж не умел гулять, он всегда спешил куда-то. Добравшись до ближайшего или кольцовского, или Петровского садика, мы выбирали скамейку и, усевшись, разговаривали на самые разнообразные темы. В это время — перед русско-японской войной — мы увлекались Горьким, Андреевым, Скитальцем, Чеховым и другими властителями дум, и, помимо легально изданных произведений, в большом почете были нелегальные брошюры, которыми зачитывались в ученических кружках, собиравшихся по преимуществу в менее подозрительных, с точки зрения гимназического начальства, квартирах. Обыкновенно подбиралась тесная компания из одноклассников. Кроме литературных бесед прочитывались нелегальные произведения, содержание которых было непонятно слушателям. Никто из начальства не знал, что мы собираемся на такого рода беседы, и у нас не было и мысли, что кто-нибудь из товарищей выдаст, даже невольно, наш секрет. Все было законспирировано. Конечно, у классных наставников и надзирателей составлялась на нас своего р
Обычно наше времяпрепровождение с Жоржем заканчивалось прогулкой по городу, хотя Жорж не умел гулять, он всегда спешил куда-то. Добравшись до ближайшего или кольцовского, или Петровского садика, мы выбирали скамейку и, усевшись, разговаривали на самые разнообразные темы. В это время — перед русско-японской войной — мы увлекались Горьким, Андреевым, Скитальцем, Чеховым и другими властителями дум, и, помимо легально изданных произведений, в большом почете были нелегальные брошюры, которыми зачитывались в ученических кружках, собиравшихся по преимуществу в менее подозрительных, с точки зрения гимназического начальства, квартирах. Обыкновенно подбиралась тесная компания из одноклассников. Кроме литературных бесед прочитывались нелегальные произведения, содержание которых было непонятно слушателям. Никто из начальства не знал, что мы собираемся на такого рода беседы, и у нас не было и мысли, что кто-нибудь из товарищей выдаст, даже невольно, наш секрет. Все было законспирировано. Конечно, у классных наставников и надзирателей составлялась на нас своего р
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
