е имею ни малейшего представления. Их поступки могут быть в той же степени случайны и бессмысленны, как и наши. Возможно, они и в самом деле собираются установить за нами надзор. Но какое имеет значение, если они только смотрят?
– В таком случае тебе вообще не нужно больше приходить! – воскликнула миссис Осмонд.
– Но почему? Не думаю, что они могут видеть сквозь стены.
– Не так уж они глупы, – бросила миссис Осмонд. – Они скоро сообразят, что к чему, если уже не сообразили.
Рентелл отвел взгляд от башни и терпеливо посмотрел на миссис Осмонд.
– Дорогая, в твоем доме нет подслушивающей аппаратуры. Потому им неизвестно, чем мы занимаемся: теологической беседой или обсуждением эндокринной системы ленточного червя.
– Только не ты, Чарлз, – захихикала миссис Осмонд. – Только уж не ты. – Явно довольная своим ответом, она смягчилась и взяла сигарету из шкатулки на столе.
– Возможно, они меня не знают, – сухо произнес Рентелл. – Более того, я совершенно уверен, что не знают. Если бы знали, то не думаю, что я еще находился бы здесь.
Он почувствовал, что начал сутулиться, – верный признак волнения.
– Будут сегодня в школе занятия? – спросила миссис Осмонд, когда он уселся на диване в своей любимой позе, вытянув длинные ноги.
– Трудно сказать, – пожал плечами Рентелл. – Хэнсон утром пошел в Таун-холл, но там, как всегда, ничего не знают.
Он расстегнул куртку и вытащил из внутреннего кармана старый, аккуратно свернутый женский журнал.
– Чарлз! – воскликнула миссис Осмонд. – Где ты его достал?
– Дала Джорджина Симоне, – ответил Рентелл. С дивана можно было видеть сторожевую башню. – У нее полным-полно таких журналов.
Он встал, подошел к окну и задернул шторы.
– Чарлз, не надо! Я же ничего не вижу.
– Потом посмотришь, – ответил Рентел
– В таком случае тебе вообще не нужно больше приходить! – воскликнула миссис Осмонд.
– Но почему? Не думаю, что они могут видеть сквозь стены.
– Не так уж они глупы, – бросила миссис Осмонд. – Они скоро сообразят, что к чему, если уже не сообразили.
Рентелл отвел взгляд от башни и терпеливо посмотрел на миссис Осмонд.
– Дорогая, в твоем доме нет подслушивающей аппаратуры. Потому им неизвестно, чем мы занимаемся: теологической беседой или обсуждением эндокринной системы ленточного червя.
– Только не ты, Чарлз, – захихикала миссис Осмонд. – Только уж не ты. – Явно довольная своим ответом, она смягчилась и взяла сигарету из шкатулки на столе.
– Возможно, они меня не знают, – сухо произнес Рентелл. – Более того, я совершенно уверен, что не знают. Если бы знали, то не думаю, что я еще находился бы здесь.
Он почувствовал, что начал сутулиться, – верный признак волнения.
– Будут сегодня в школе занятия? – спросила миссис Осмонд, когда он уселся на диване в своей любимой позе, вытянув длинные ноги.
– Трудно сказать, – пожал плечами Рентелл. – Хэнсон утром пошел в Таун-холл, но там, как всегда, ничего не знают.
Он расстегнул куртку и вытащил из внутреннего кармана старый, аккуратно свернутый женский журнал.
– Чарлз! – воскликнула миссис Осмонд. – Где ты его достал?
– Дала Джорджина Симоне, – ответил Рентелл. С дивана можно было видеть сторожевую башню. – У нее полным-полно таких журналов.
Он встал, подошел к окну и задернул шторы.
– Чарлз, не надо! Я же ничего не вижу.
– Потом посмотришь, – ответил Рентел
Навигация с клавиатуры: следующая страница -
или ,
предыдущая -