о, живет;Так и мы существуем, завидуя трупам.Корка черствого хлеба – вот наша еда,Да и та еще где-то мерещится в небе.Можно ль жизнью назвать прозябанье, когдаЧеловек не уверен в сегодняшнем хлебе?Ты хотя бы меня, для примера, возьми:Мне уж восемь десятков, но в здешнем ущельеВесь мой век, я совместно с другими людьми,Бедовал и не знал, что такое веселье.Всухомятку, все лето, как вьючный осел,Днем и ночью, толкусь на крутом косогоре.Воевать мне приходится с тысячей зол,Не могу превозмочь лишь последнее горе.От земли – ни убытка, ни прибыли мне.То, что сад мне дает, на него же я трачу.Черт с деньгами, когда б они были в мошне!Я б не жаловался на свою незадачу.Я за хворст плачу, дабы ночью присестьУ костра; мой шалаш, – ты поверишь едва ли! -Из-за нескольких веток раз пять или шесть,Сторожа-лесники меня в суд вызывали!В незаконной порубке винят, в грабеже,Объясняешь – никто тебя слушать не станет.Старший писарь грозит и рычит, и ужеЗагребущую лапу за взяткою тянет.Вор – с одной стороны, волк – с другой стороны;Чуть замешкался, – тащат из дома, из хлева!И в своем же добре мы уже не вольны.То ли вправо бежать, то ли кинуться влево?Только к старосте ты не ходи, потому,Что врага наживешь
Навигация с клавиатуры: следующая страница -
или ,
предыдущая -