меня знаешь, – отвечает Пальчик. – За мной дело не станет. Тем более насчет «известно чего». Рождество как-никак.В убежище опять раздался радостный, беззаботный смех на два голоса, еще глубже повергая мистера Эккерли в беспросветную печаль. Ну чему тут, скажите на милость, смеяться? Над людьми навис страшный черный коготь вечной погибели, а эти только и знают, что покатываются со смеху. Точно две школьницы дурачатся.– Ну что, почнем бутылку? – не терпится Картошке. – Возражений нет?И, допив третью рюмку, протягивает ее Пальчику, призывая мистера Эккерли последовать ее примеру. Пальчик не заставляет себя ждать и разливает виски.– Да, кстати, – говорит она. – Напомните мне, когда будете уходить. У нас тоже есть для вас рождественский подарок. Маринованная тыква – ну просто объедение!Маринованная тыква! Изумленный мистер Эккерли прямо онемел. Они намариновали тыкву! Милосердное небо! Ведь это все равно как во время ужасного, разрушительного землетрясения сидеть и вдевать нитку в игольное ушко. Или заряжать мышеловку на склоне извергающегося Везувия.Частично придя наконец в себя после такой чудовищной несообразности, он стал подниматься.– Если вы не возражаете, я, пожалуй, пойду.– Э, нет, – отвечает ему Картошка. – Сначала выпейте виски. Как-никак идея ваша.– Да, нельзя быть таким непоследовательным, – поддакивает Пальчик.– Но мне в самом деле пора. Уже темно, а у меня еще столько…– Темно? – удивляется Картошка. – Господи, да вы что, боитесь?– Нет, нет. Я совершенно ничего не боюсь.– Выпейте виски, прошу вас, – говорит ему Пальчик. Она сидит, понемножку прихлебывает из рюмочки, вся розово пламенея в свете свечи, и то и дело облизывается, как взволнованная собачка. – Вкусно необыкновенно.– Я бы предпочел не смешивать, если м
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
