близительно четыре тысячи шестнадцать крон. Любой был бы доволен жизнью. Да, я разговаривала и с другими, да, он это сам видел, околачиваются тут два типа, с ними он меня и раньше видел. И в то воскресенье я тоже разговаривала с ними, а что дальше, он не знает.
Добрались и до тех двух. Они оказались французами. Французы подтвердили, что действительно я что‑то выиграла, возможно, порядочно, они действительно разговаривали со мной, так как я хорошо знаю французский язык, а вот что было дальше, они не знают. На все вопросы они отвечали предельно кратко и уклончиво, полиции это показалось подозрительным, и она активизировала свои поиски, в результате чего был выявлен один тип, который, правда, меня не знал и даже не разговаривал со мной, но обратил на меня внимание. Просто потому, что я ему нравилась – может, у него дурной вкус, понравилась, и все тут.
Так вот, этот, с дурным вкусом, дал показания, что с французами я разговаривала уже напоследок и ушла вместе с ними. Он тоже выходил и видел, как мы вместе сели в какую‑то машину, а что было дальше, он не знает. И очень жалеет, что сегодня меня нет.
Припертые к стене, французы стали выкручиваться и давать противоречивые показания: они подбросили меня на машине до станции, они высадили меня в центре города, это была их машина, не их машина, машина одного знакомого, машина одного незнакомого. В конце концов они так запутались и так явно старались что‑то скрыть, что вызвали подозрения у инспектора Йенсена. Было допрошено еще несколько свидетелей: завсегдатаи бегов обычно знают друг друга, я же, иностранка, была особенно заметна. Удалось установить, кому принадлежала машина. Выяснилось, что ее владелец уже давно был на заметке у полиции.
Инспектор Йенсен лично занялся
Добрались и до тех двух. Они оказались французами. Французы подтвердили, что действительно я что‑то выиграла, возможно, порядочно, они действительно разговаривали со мной, так как я хорошо знаю французский язык, а вот что было дальше, они не знают. На все вопросы они отвечали предельно кратко и уклончиво, полиции это показалось подозрительным, и она активизировала свои поиски, в результате чего был выявлен один тип, который, правда, меня не знал и даже не разговаривал со мной, но обратил на меня внимание. Просто потому, что я ему нравилась – может, у него дурной вкус, понравилась, и все тут.
Так вот, этот, с дурным вкусом, дал показания, что с французами я разговаривала уже напоследок и ушла вместе с ними. Он тоже выходил и видел, как мы вместе сели в какую‑то машину, а что было дальше, он не знает. И очень жалеет, что сегодня меня нет.
Припертые к стене, французы стали выкручиваться и давать противоречивые показания: они подбросили меня на машине до станции, они высадили меня в центре города, это была их машина, не их машина, машина одного знакомого, машина одного незнакомого. В конце концов они так запутались и так явно старались что‑то скрыть, что вызвали подозрения у инспектора Йенсена. Было допрошено еще несколько свидетелей: завсегдатаи бегов обычно знают друг друга, я же, иностранка, была особенно заметна. Удалось установить, кому принадлежала машина. Выяснилось, что ее владелец уже давно был на заметке у полиции.
Инспектор Йенсен лично занялся
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
