е отрывая уст, ответила мне чаша:
«Ах, больше в этот мир ты не вернешься. Пей!»
22
Бокала полного веселый вид мне люб, Звук арф, что жалобно при том звенит, мне люб,
Ханжа, которому чужда отрада хмеля, – Когда он за сто верст, горами скрыт, — мне люб.
23
Разумно ль смерти мне страшиться? Только раз Я ей взгляну в лицо, когда придет мой час.
И стоит ли жалеть, что я — кровавой слизи, Костей и жил мешок — исчезну вдруг из глаз?
24
Призыв из кабака поднял меня от сна: «Сюда, беспутные поклонники вина!
Пурпурной влагою скорей наполним чаши, Покуда мера дней, как чаша, не полна».
25
Ах, сколько, сколько раз, вставая ото сна, Я обещал, что впредь не буду пить вина,
Но нынче, господи, я не даю зарока:
Могу ли я не пить, когда пришла весна?
26
Смотри: беременна душою плоть бокала, Как если б лилия чревата розой стала.
Нет, это пригоршня текучего огня В утробе ясного, как горный ключ, кристалла.
27
Влюбленный на ногах пусть держится едва, Пусть у него гудит от хмеля голова.
Лишь трезвый человек заботами снедаем, А пьяному ведь все на свете трын-трава.
28
Мне часто говорят: «Поменьше пей вина! В том, что ты пьянствуешь, скажи нам, чья вина?»
Лицо возлюбленной моей повинно в этом:
Я не могу не пить, когда со мной она.
29
В бокалы влей вина и песню затяни нам, Свой голос примешав к стенаньям соловьиным!
Без песни пить нельзя, — ведь иначе вино Нам разливалось бы без бульканья кувшином.
30
Запрет вина — закон, считающийся с тем, Кем пьется, и когда, и много ли, и с кем.
Когда соблюдены все эти оговорки, Пить — признак мудрости, а не порок совсем.
31
Как долго пленными нам быть в тюрьме мирской? Кто сотню лет иль день велит нам жить с тоской?
Так лей вино в бокал, покуда сам не стал ты Посудой глиняной в гончарной мастерской.
32
Налей
«Ах, больше в этот мир ты не вернешься. Пей!»
22
Бокала полного веселый вид мне люб, Звук арф, что жалобно при том звенит, мне люб,
Ханжа, которому чужда отрада хмеля, – Когда он за сто верст, горами скрыт, — мне люб.
23
Разумно ль смерти мне страшиться? Только раз Я ей взгляну в лицо, когда придет мой час.
И стоит ли жалеть, что я — кровавой слизи, Костей и жил мешок — исчезну вдруг из глаз?
24
Призыв из кабака поднял меня от сна: «Сюда, беспутные поклонники вина!
Пурпурной влагою скорей наполним чаши, Покуда мера дней, как чаша, не полна».
25
Ах, сколько, сколько раз, вставая ото сна, Я обещал, что впредь не буду пить вина,
Но нынче, господи, я не даю зарока:
Могу ли я не пить, когда пришла весна?
26
Смотри: беременна душою плоть бокала, Как если б лилия чревата розой стала.
Нет, это пригоршня текучего огня В утробе ясного, как горный ключ, кристалла.
27
Влюбленный на ногах пусть держится едва, Пусть у него гудит от хмеля голова.
Лишь трезвый человек заботами снедаем, А пьяному ведь все на свете трын-трава.
28
Мне часто говорят: «Поменьше пей вина! В том, что ты пьянствуешь, скажи нам, чья вина?»
Лицо возлюбленной моей повинно в этом:
Я не могу не пить, когда со мной она.
29
В бокалы влей вина и песню затяни нам, Свой голос примешав к стенаньям соловьиным!
Без песни пить нельзя, — ведь иначе вино Нам разливалось бы без бульканья кувшином.
30
Запрет вина — закон, считающийся с тем, Кем пьется, и когда, и много ли, и с кем.
Когда соблюдены все эти оговорки, Пить — признак мудрости, а не порок совсем.
31
Как долго пленными нам быть в тюрьме мирской? Кто сотню лет иль день велит нам жить с тоской?
Так лей вино в бокал, покуда сам не стал ты Посудой глиняной в гончарной мастерской.
32
Налей
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
