готовы выехать сегодня же? Насколько я понимаю, это срочно.
– Я еду.
– Вас так прельщает солидный гонорар, что вы даже не раздумываете?
– Отчасти. Но главное в другом: я знаю, что кто?то на этом острове нуждается во мне.
На катере Жаклин предупредила Франсуазу:
– Вас будут обыскивать, детка. Причем мужчины.
– Мне это безразлично.
– Так я и поверила. Меня вот обыскивают каждый день уже тридцать лет. Пора бы уж привыкнуть, ан нет: мне все так же противно. А вы?то вдобавок женщина молодая и миловидная, так что к гадалке не ходи, ясно, как эти свиньи вас…
– Я же сказала, мне это безразлично, – отрезала медсестра.
Жаклин, ворча, отошла к корзинам с провизией, а молодая женщина все смотрела на остров, который неуклонно приближался. Она думала о том, что представляла собой жизнь в этом уединенном месте, – высшую степень свободы или пожизненное заключение.
На пристани Мертвого Предела четверо мужчин обыскали ее с хладнокровием, сравнимым разве что с ее собственным, к величайшему разочарованию старой служанки, которая, не в пример ей, злобно шипела, когда ее ощупывали бдительные руки. Затем настала очередь сумок и корзин пассажирок. После досмотра Франсуаза собрала свои медицинские принадлежности, а Жаклин – овощи.
К усадьбе они пошли пешком.
– Какой красивый дом, – заметила медсестра.
– Недолго вы будете так думать.
Дворецкий неопределенного возраста провел молодую женщину через ряд темных комнат. Он показал ей какую?то дверь: «Вам сюда». Повернулся и ушел.
Франсуаза постучала и услышала: «Войдите». Она очутилась в курительной. Господин преклонных лет кивком указал ей на стул, и она села. Ей понадобилось время, чтобы привыкнуть к скудному освещению и как следует рассмотреть изрытое морщинами лицо хозяина. Он же, напротив, разгл
– Я еду.
– Вас так прельщает солидный гонорар, что вы даже не раздумываете?
– Отчасти. Но главное в другом: я знаю, что кто?то на этом острове нуждается во мне.
На катере Жаклин предупредила Франсуазу:
– Вас будут обыскивать, детка. Причем мужчины.
– Мне это безразлично.
– Так я и поверила. Меня вот обыскивают каждый день уже тридцать лет. Пора бы уж привыкнуть, ан нет: мне все так же противно. А вы?то вдобавок женщина молодая и миловидная, так что к гадалке не ходи, ясно, как эти свиньи вас…
– Я же сказала, мне это безразлично, – отрезала медсестра.
Жаклин, ворча, отошла к корзинам с провизией, а молодая женщина все смотрела на остров, который неуклонно приближался. Она думала о том, что представляла собой жизнь в этом уединенном месте, – высшую степень свободы или пожизненное заключение.
На пристани Мертвого Предела четверо мужчин обыскали ее с хладнокровием, сравнимым разве что с ее собственным, к величайшему разочарованию старой служанки, которая, не в пример ей, злобно шипела, когда ее ощупывали бдительные руки. Затем настала очередь сумок и корзин пассажирок. После досмотра Франсуаза собрала свои медицинские принадлежности, а Жаклин – овощи.
К усадьбе они пошли пешком.
– Какой красивый дом, – заметила медсестра.
– Недолго вы будете так думать.
Дворецкий неопределенного возраста провел молодую женщину через ряд темных комнат. Он показал ей какую?то дверь: «Вам сюда». Повернулся и ушел.
Франсуаза постучала и услышала: «Войдите». Она очутилась в курительной. Господин преклонных лет кивком указал ей на стул, и она села. Ей понадобилось время, чтобы привыкнуть к скудному освещению и как следует рассмотреть изрытое морщинами лицо хозяина. Он же, напротив, разгл
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
