меня. Затем открутил пробку, налил в нее жидкость из канистры, понюхал, удовлетворенно хмыкнул и выпил. Лицо его скривилось, словно от боли.
Я испугался и бросился было к нему на помощь, но он предостерегающе поднял руку с пробкой, а другой покрепче прижал канистру к животу. Переведя дыхание, абориген спросил:
– Неразбавленный?
– Ох! – всполошился я. – Вы меня извините, пожалуйста, совершенно забыл про аш-два-о.
– Мелочи, – простил он великодушно. – Так даже лучше. А воды и здесь сколько хочешь. Закусить есть чем?.. – Сейчас синтезирую что-нибудь.
Абориген скривил кислую мину:
– Терпеть не могу синтетику. Идем ко мне. Зажарим этих птах пальчики оближешь! – Он похлопал по своим трофеям на поясе.
– Да, понимаете, какое дело, – начал я, – грузы у меня скоропортящиеся, из графика могу выбиться, чего доброго, на свадьбу опоздаю…
– Ерунда, – Ттеребил меня абориген. – Здесь рядом.
Он встал, подхватил одной рукой лук, другой – мою канистру и пошел вдоль ручья в сторону рощицы. Минуту я колебался. Грузы… график… свадьба… Успею! Неизвестные цивилизации на дороге не валяются. Я махнул на все рукой и догнал аборигена.
Пробраться через рощицу было очень даже непросто. Абориген уверенно петлял между стволами и кустами по ему только известной тропинке. Я все время спотыкался, но старался не отставать. Неожиданно заросли кончились, и мы оказались на солнечной полянке. На противоположном ее краю, у основания небольшой горы полукругом стоял, высокий забор, сооруженный из плотно пригнанных друг к другу толстых кольев, вбитых в землю. Верхушки кольев были заострены.
Когда мы подошли к забору, абориген поставил на землю канистру, положил лук, подпрыгнул и, повиснув на одной руке, другой достал из-за забора легкую лесенку.
Перелезли через час
Я испугался и бросился было к нему на помощь, но он предостерегающе поднял руку с пробкой, а другой покрепче прижал канистру к животу. Переведя дыхание, абориген спросил:
– Неразбавленный?
– Ох! – всполошился я. – Вы меня извините, пожалуйста, совершенно забыл про аш-два-о.
– Мелочи, – простил он великодушно. – Так даже лучше. А воды и здесь сколько хочешь. Закусить есть чем?.. – Сейчас синтезирую что-нибудь.
Абориген скривил кислую мину:
– Терпеть не могу синтетику. Идем ко мне. Зажарим этих птах пальчики оближешь! – Он похлопал по своим трофеям на поясе.
– Да, понимаете, какое дело, – начал я, – грузы у меня скоропортящиеся, из графика могу выбиться, чего доброго, на свадьбу опоздаю…
– Ерунда, – Ттеребил меня абориген. – Здесь рядом.
Он встал, подхватил одной рукой лук, другой – мою канистру и пошел вдоль ручья в сторону рощицы. Минуту я колебался. Грузы… график… свадьба… Успею! Неизвестные цивилизации на дороге не валяются. Я махнул на все рукой и догнал аборигена.
Пробраться через рощицу было очень даже непросто. Абориген уверенно петлял между стволами и кустами по ему только известной тропинке. Я все время спотыкался, но старался не отставать. Неожиданно заросли кончились, и мы оказались на солнечной полянке. На противоположном ее краю, у основания небольшой горы полукругом стоял, высокий забор, сооруженный из плотно пригнанных друг к другу толстых кольев, вбитых в землю. Верхушки кольев были заострены.
Когда мы подошли к забору, абориген поставил на землю канистру, положил лук, подпрыгнул и, повиснув на одной руке, другой достал из-за забора легкую лесенку.
Перелезли через час
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
