днимался туман, но этот туман был теплым, хотя ночи становились холодней с каждым днем.— Форум у нас есть? — спросил Алаторцев, когда люди, вытянув к костру ноги, приготовились слушать.— Не форум, а кворум, — поправил Алаторцева его племянник Саша Сизых.— Ладно, чего там! — обидевшись, буркнул Алаторцев и повторил: — Так, значит, кворум налицо? Сизых тут, Мишка тут, Леша тут, Анатолий Иваныч тут, и я, обратно, тут. Значит, все?— Все, — подтвердил Лешка Пашков, — так что начинай.Алаторцев подвинулся к Горохову и спросил его:— Вот ответь, Анатолий Иваныч: тебе что важно?— Работа, — засмеявшись, сказал Горохов.— Работа работе рознь, — заметил огненно-рыжий красавец Мишка Савельев.— Это я к тому говорю, что меня вот если, к примеру, плотником поставишь или бухгалтером, — с тоски помру. Ужас будет.— Хоть и туманно, но ясно, — сказал Алаторцев. — Ты, верно, о том хотел высказаться, что в каждой работе смысл важен, так?— Вот точно, Мироныч! — обрадовался Савельев. — Ну просто ты словно жонглер какой: мысли на расстоянии читаешь. Вот к нам в Бодайбо один такой приезжал…— Погоди, — оборвал его Алаторцев, — ты про фокусы разные чуть погодя расскажешь.— Иван Мироныч, — обратился к Алаторцеву Лешка, — я так полагаю, что в каждой работе конец важен, чтоб плоды появились.Алаторцев внимательно посмотрел на Горохова. Тот прятал улыбку в уголках красивого рта.— Вам знакома категория бесконечности, Алаторцев? — спросил Горохов после минуты молчания.— Вы меня, Анатолий Иваныч, всякими там вашими категориями не стращайте.Алаторцев покраснел и отвернулся от Горохова. Сизых придвинулся поближе к старику. Савельев принес охапку хвороста и начал подкладывать в затухавший костер тонкие ветки.Горохов перестал улыбаться. Нахмурившись, он оперся на
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
