руг это он? Ведь мы – единственный «миньян» в Вильне. Да что там в Вильне, во всей Литве… Тени праведников качаются за нашими спинами, всё былое величие литовского Иерусалима сосредоточилось в стенах его последней синагоги. Говорят, будто в такие часы пророк Элиягу приходит для помощи и проверки. А как можно проверить, в чём по-настоящему испытать, если не в милосердии? Я выскочил из комнаты и побежал за незнакомцем. Он уже спускался по лестнице; я остановил его и пересыпал в подставленную ладонь всё содержимое кошелька. Незнакомец спрятал деньги в карман и негромко произнёс:
– Спасибо.
Он спустился на следующую ступеньку и перед тем, как навсегда исчезнуть из моей жизни, добавил:
– Правая рука Б-га – это милосердие. Будь здоров.
Несколько минут я стоял ошеломлённый его взглядом. Такого сострадания, такой любви мне никогда не доводилось видеть. Словно на секунду приоткрылась завеса, и отблеск другой реальности скользнул по моему лицу.
Через несколько дней я получил долгожданное разрешение и навсегда уехал из Литвы. Накануне отъезда старики устроили прозальный «лехаим», а реб Берл подарил на память свой талит.
– Надевай его почаще там, на Святой Земле, – сказал он, передавая мне потёртый вельветовый мешочек.
О незнакомце я решил с реб Берлом не говорить. Кто знает, сколько раз посещал его пророк Элиягу, проверял и уходил, сжимая в руке горстку медных монет. Наверное, каждый должен сам пробиваться через толщу, отделяющую его от истины, искать в ней лишь для него предназначенную нишу.
Боли в правой почке у меня больше не повторялись. Что послужило тому причиной: благословение пророка или перемена климата – кто знает? Вот если б вновь повстречаться… Я никому не рассказываю про свои поиски. В Тель-Авиве и без такого легко про
– Спасибо.
Он спустился на следующую ступеньку и перед тем, как навсегда исчезнуть из моей жизни, добавил:
– Правая рука Б-га – это милосердие. Будь здоров.
Несколько минут я стоял ошеломлённый его взглядом. Такого сострадания, такой любви мне никогда не доводилось видеть. Словно на секунду приоткрылась завеса, и отблеск другой реальности скользнул по моему лицу.
Через несколько дней я получил долгожданное разрешение и навсегда уехал из Литвы. Накануне отъезда старики устроили прозальный «лехаим», а реб Берл подарил на память свой талит.
– Надевай его почаще там, на Святой Земле, – сказал он, передавая мне потёртый вельветовый мешочек.
О незнакомце я решил с реб Берлом не говорить. Кто знает, сколько раз посещал его пророк Элиягу, проверял и уходил, сжимая в руке горстку медных монет. Наверное, каждый должен сам пробиваться через толщу, отделяющую его от истины, искать в ней лишь для него предназначенную нишу.
Боли в правой почке у меня больше не повторялись. Что послужило тому причиной: благословение пророка или перемена климата – кто знает? Вот если б вновь повстречаться… Я никому не рассказываю про свои поиски. В Тель-Авиве и без такого легко про
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
