древних греков. Однако стойкий ленинец парился в парадном мундире – в плотных штанах, под которыми угадывалось не голое тело, а гранитные подштанники с биркой швейной фабрики имени Воровского. Поучились бы античные мастера у членов Союза художников СССР.
Итак, беззвучно орали древние греки слева от наших дверей, стонали невидимые зэки на макете стройки коммунизма – справа. Но всех этих голосов мы не слышали. В квартире нашей поселились другие голоса.
Вот возвращается моя сестра ночью после выпускного вечера. Темно за распахнутыми настежь дверями. Страшно моей сестре.
– Мама! Рудик! – кричит она со ступенек.
Мама спит и не слышит.
– У-у-у-у! – пугаю сестру, дуралей, я.
Храп Фимы, друга моего дяди, перелетает через дорогу. Он легко проникает в наши раскрытые двери, густеет в узком проеме, и затем уже эхом захлебывающегося дыхания вылетает обратно на улицу.
Я нахожусь в полусне и поэтому не вижу, как исчезает со ступенек моя сестра. А она бежит в милицию, что находится поблизости. И вот она возвращается с выпускником школы милиции. Это задание – его дипломная работа. Он волнуется – не завалить бы.
– Держи освещение. – Протягивает он моей сестре фонарик дрожащей рукой. – Ты внезапно заходишь вперед меня и светишь во все стороны. Я следую за тобой с пистолетом в руке. Идея понятна?
– Понятна. – Кивает моя сестра.
Пробуждаясь, я жмурюсь от яркого света и слышу испуганный голос:
– Руки вгору!
Горы у нас в квартире нет. Но я понимаю, что от меня хочет этот парень, который так и не решился войти в комнату, и поднимаю руки.
– Зина! – звенит на следующее утра знакомый голос.
– Что, мадам Гойхман? – поднимает мама глаза в потолок.
– Вашу Эллу вчера привел милиционер под пистолетом?
– Боже сохрани. Эта моя Элла вчера привела милицион
Итак, беззвучно орали древние греки слева от наших дверей, стонали невидимые зэки на макете стройки коммунизма – справа. Но всех этих голосов мы не слышали. В квартире нашей поселились другие голоса.
Вот возвращается моя сестра ночью после выпускного вечера. Темно за распахнутыми настежь дверями. Страшно моей сестре.
– Мама! Рудик! – кричит она со ступенек.
Мама спит и не слышит.
– У-у-у-у! – пугаю сестру, дуралей, я.
Храп Фимы, друга моего дяди, перелетает через дорогу. Он легко проникает в наши раскрытые двери, густеет в узком проеме, и затем уже эхом захлебывающегося дыхания вылетает обратно на улицу.
Я нахожусь в полусне и поэтому не вижу, как исчезает со ступенек моя сестра. А она бежит в милицию, что находится поблизости. И вот она возвращается с выпускником школы милиции. Это задание – его дипломная работа. Он волнуется – не завалить бы.
– Держи освещение. – Протягивает он моей сестре фонарик дрожащей рукой. – Ты внезапно заходишь вперед меня и светишь во все стороны. Я следую за тобой с пистолетом в руке. Идея понятна?
– Понятна. – Кивает моя сестра.
Пробуждаясь, я жмурюсь от яркого света и слышу испуганный голос:
– Руки вгору!
Горы у нас в квартире нет. Но я понимаю, что от меня хочет этот парень, который так и не решился войти в комнату, и поднимаю руки.
– Зина! – звенит на следующее утра знакомый голос.
– Что, мадам Гойхман? – поднимает мама глаза в потолок.
– Вашу Эллу вчера привел милиционер под пистолетом?
– Боже сохрани. Эта моя Элла вчера привела милицион
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
