е, что вы лично вырастили для русского престола Екатерину Великую…Мы зашли в пивную промочить горло. Владелец приветствовал нас придворным поклоном.– Господа! – начал он, пыжась от гордости. – В этом, городе родилась…– Знаю, знаю! – закричал Савельев. – Царица-матушка, кайзерин-мутерхен. Мне надоело слышать о Екатерине. Расскажите лучше что-нибудь об Адольфе.Усталые, мы вернулись к башне. Из бойниц тевтонского уродца весело вырывался пар. Я торжествующе посмотрел на Савельева.Здесь помещалась прачечная, брошенная несколько дней назад ее скрывшимся владельцем, видным местным нацистом. Это была грязная лачуга, полная пауков и мокриц.Но тут стояла печь с вмазанным в нее котлом. Три гитлеровца вымыли закопченные стены, натаскали из брошенных квартир ванны и тазы, пристроили полати для любителей попариться, и банька вышла на славу.Это было огромное наслаждение – погрузить в ванну измученное, пропыленное тело.Мы лежали в теплой воде, закрыв глаза и чувствуя, как разминаются натруженные солдатские кости.Савельеву досталась ванна не по росту, и оттуда попеременно вылазили то его лицо, то длинные дон-кихотские ноги. Вскоре вода показалась мне недостаточно горячей, и я крикнул:– Bitte, etwas warmes Wasser! [2]– Сию минуту-с! – отозвался один из гитлеровцев на чистом русском языке.Савельев и я удивленно посмотрели на него. Это был немолодой человек с седоватой щетинкой на подбородке, но крепкий и проворно шмыгавший по бане на своих коротких ногах.– Откуда вы знаете по-русски? – спросил я.– А я жил до тысяча девятьсот двадцать второго года в России, – сказал он, подливая воду в ванну. – Не горячо-с?– Ничего, – сказал я и подумал: «Наверно, из немецких колонистов».Савельев встал и принялся мыться, сладострастно ухая.– Кем же вы были
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
