, а когда объявили посадку, не торопясь вошли в самолет последними. Естественно оба устроились в первом салоне, и тут оказалось, места у них соседние.
Сев рядом, они по-прежнему молчали и ждали, пока самолет взлетит. Стюардесса прошла и проверила, все ли пристегнули ремни, а необычным пассажирам предложила выпить что-нибудь, но они отказались. И вот, наконец, когда самолет взлетел, они повернули друг к другу головы и старик сказал:
— Ну здравствуй, Михаэль, — голос у него оказался вовсе не стариковский, а наоборот, звонкий и мелодичный.
— Привет, Абдула, — приятным тенором ответил тот. Хотя все это, конечно, очень странно. Непонятно, что мешало им поздороваться еще в аэропорту, или, на худой конец, когда они сели рядом.
— И много тебе осталось? — спросил Абдула.
— Точно не скажу, но больше, чем тебе, — весело ответил Михаэль.
— Я имею в виду не возраст, — скривился старик. — Я имею в виду поиски.
— Тогда меньше.
— И что ты будешь делать, когда найдешь последнюю?
— Убью тебя, конечно же. Это первое в моем списке.
— Ха! А почему бы тебе не попробовать сделать это сейчас?
— Сейчас на это у меня нет времени.
— Или сил?
— Скажем так: ни того ни другого.
— А что ты будешь делать, если я первый найду?
— Забьюсь в самый далекий угол, и буду ждать тебя там.
— Неужели ты думаешь, что тебе это поможет?
— Навряд ли, но попытаться стоит.
Они замолчали, а проходящая мимо стюардесса, почему-то почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Вокруг них словно сконцентрировалось какое-то поле напряжения, но не того напряжения, что возникает перед грозой, и не того, что застывает в комнате, когда кто-то сорится. Нет, напряжение это о
Сев рядом, они по-прежнему молчали и ждали, пока самолет взлетит. Стюардесса прошла и проверила, все ли пристегнули ремни, а необычным пассажирам предложила выпить что-нибудь, но они отказались. И вот, наконец, когда самолет взлетел, они повернули друг к другу головы и старик сказал:
— Ну здравствуй, Михаэль, — голос у него оказался вовсе не стариковский, а наоборот, звонкий и мелодичный.
— Привет, Абдула, — приятным тенором ответил тот. Хотя все это, конечно, очень странно. Непонятно, что мешало им поздороваться еще в аэропорту, или, на худой конец, когда они сели рядом.
— И много тебе осталось? — спросил Абдула.
— Точно не скажу, но больше, чем тебе, — весело ответил Михаэль.
— Я имею в виду не возраст, — скривился старик. — Я имею в виду поиски.
— Тогда меньше.
— И что ты будешь делать, когда найдешь последнюю?
— Убью тебя, конечно же. Это первое в моем списке.
— Ха! А почему бы тебе не попробовать сделать это сейчас?
— Сейчас на это у меня нет времени.
— Или сил?
— Скажем так: ни того ни другого.
— А что ты будешь делать, если я первый найду?
— Забьюсь в самый далекий угол, и буду ждать тебя там.
— Неужели ты думаешь, что тебе это поможет?
— Навряд ли, но попытаться стоит.
Они замолчали, а проходящая мимо стюардесса, почему-то почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Вокруг них словно сконцентрировалось какое-то поле напряжения, но не того напряжения, что возникает перед грозой, и не того, что застывает в комнате, когда кто-то сорится. Нет, напряжение это о
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
