ича…
— Он не хочет иметь защитника…
— Это невозможно, этого нельзя допустить… Он, кажется, хочет, чтобы его съели окончательно эти негодяи… О, я понимаю их игру, у меня появилась сейчас мысль, которая подтвердила еще более мое предположение.
— Какая мысль?
— Я пока не могу сказать ее, но потом, со временем, когда он будет свободен, я скажу вам ее…
— Он… свободен… — с грустью сказала Сиротинина.
— Он будет свободен… Он не виновен. Я пойду к нему завтра и добьюсь свидания, а сегодня я все-таки поеду сначала к Долинскому, мне самой нужен его совет…
— Поезжай с Богом, — тихо проговорила Анна Александровна, — уже одно твое негодование и волнение успокоили меня. Около Мити, значит, не одно, а два любящих сердца… Есть, значит, в мире два существа, которые не считают его вором.
— Его не будет и не посмеет очень скоро считать таким никто! — горячо сказала Елизавета Петровна.
В ее голосе было что-то пророческое и настолько уверенное, что Сиротинина почти с надеждой во взгляде посмотрела на нее.
— Ужели это может быть? — глубоко вздохнула она.
— Это будет… Мой муж не может быть вором…
— Твой муж! И ты решаешься теперь?..
— Его невиновность обнаружится… Это так же верно, как то, что есть Бог, — сказала Дубянская. — Но если бы силы ада и одолели, я во всяком случае буду его женой…
Анна Александровна вскочила с кресла и бросилась на шею молодой девушке, обливаясь слезами.
Это не были уже слезы одного отчаяния.
— Милая, дорогая, хорошая… Каким это будет для него утешением… Он так страдал…
— Ведь он имеет мое слово…
— Да… но обстоятельства изменились…
— В моих глазах ничто не изменилось… Обрушилось на него несчастье, а разве любящие люди бросают любимых людей в несчастьи?
— Ты ангел…
— Я только любящая женщина.
VII
У АДВОКАТА
Совершенно
— Он не хочет иметь защитника…
— Это невозможно, этого нельзя допустить… Он, кажется, хочет, чтобы его съели окончательно эти негодяи… О, я понимаю их игру, у меня появилась сейчас мысль, которая подтвердила еще более мое предположение.
— Какая мысль?
— Я пока не могу сказать ее, но потом, со временем, когда он будет свободен, я скажу вам ее…
— Он… свободен… — с грустью сказала Сиротинина.
— Он будет свободен… Он не виновен. Я пойду к нему завтра и добьюсь свидания, а сегодня я все-таки поеду сначала к Долинскому, мне самой нужен его совет…
— Поезжай с Богом, — тихо проговорила Анна Александровна, — уже одно твое негодование и волнение успокоили меня. Около Мити, значит, не одно, а два любящих сердца… Есть, значит, в мире два существа, которые не считают его вором.
— Его не будет и не посмеет очень скоро считать таким никто! — горячо сказала Елизавета Петровна.
В ее голосе было что-то пророческое и настолько уверенное, что Сиротинина почти с надеждой во взгляде посмотрела на нее.
— Ужели это может быть? — глубоко вздохнула она.
— Это будет… Мой муж не может быть вором…
— Твой муж! И ты решаешься теперь?..
— Его невиновность обнаружится… Это так же верно, как то, что есть Бог, — сказала Дубянская. — Но если бы силы ада и одолели, я во всяком случае буду его женой…
Анна Александровна вскочила с кресла и бросилась на шею молодой девушке, обливаясь слезами.
Это не были уже слезы одного отчаяния.
— Милая, дорогая, хорошая… Каким это будет для него утешением… Он так страдал…
— Ведь он имеет мое слово…
— Да… но обстоятельства изменились…
— В моих глазах ничто не изменилось… Обрушилось на него несчастье, а разве любящие люди бросают любимых людей в несчастьи?
— Ты ангел…
— Я только любящая женщина.
VII
У АДВОКАТА
Совершенно
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
