исателей.ШОЛОХОВ И СТАЛИН. Выскажу как будто бы парадокс: нельзя познавать отношения Сталина и Шолохова по этой книжке; в равной степени, как и по отдельным, выхваченным из контекста их биографий, высказываниям писателя о тех или иных чертах характера или поступках вождя. Поэтому отринем первое побуждение — ограничить изучение темы только на основе переписки, тем более расставлять акценты, используя заглавные в ней обращения «уважаемый» или «дорогой». Выяснение отношений может стать достоверным, если эпистолярий воссоединить и с художественным, и с газетным наследием.Что, однако, анализировать предпочтительнее: романы — в них сгусток философского осмысления жизни… газетное перо — оно электризуется токами общественного мнения, злобой дня и требованиями-пожеланиями редакций, что совокупно порождает неизбежное чувство самоцензуры? Читаю признания (оправдания?) Б. Пастернака, как смог появиться его поэтический цикл во славу Сталина: «Искренняя попытка жить думами времени и ему в тон» (Б. Пастернак. Собр. соч., т. 2. М., 1989, с. 620).Какой бы ни была степень доверия к художественному или к журналистскому творчеству, ради объективности обратим свое внимание к обоим.Романы… «Тихий Дон» — для многих, как проверял, полная неожиданность, что он без имени Сталина. Поразительнейший факт! Напомню, в каком историческом и политическом контексте вешенец отказался увековечивать вождя в своей эпопее. Вешенское восстание и оборона Царицына, столь стратегически важная для судьбы революции, соседствуют и по времени, и окровавленными степями. Сталин по заданию Ленина один из организаторов обороны — и не случайно награжден орденом. К моменту работы писателя над томом, где стал описывать Вешенское восстание, и город уже наречен в честь вождя,
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
