согласился Гребнев. – У этой проститутки есть какая-то идея не нашего порядка. – Какая проститутка? Какая идея? – сказала актриса Герардова, подходя к их столику вместе с художником Ломовым и его женой, певицей из Мариинского театра. – Вот с нами сидела египетская царица Клеопатра, – сказал, улыбаясь, Гребнев. – Герт в нее влюбился. – Ах! Как это хорошо, – сказала Герардова, всплескивая руками. Познакомьте меня с ней: я никогда не разговаривала с этими дамами. А мне так хочется. Так… – Пожалуй. А вы ничего не имеете? – обратился Гребнев к жене Ломова, высокой полной блондинке с крупными мужскими чертами лица. – Очень хочу. Мне, впрочем, не в первый раз с ними знакомиться. Недавно были мы с ним в «Буффе"6, – сказала она, указывая на мужа. – Так за наш столик несколько девиц село; все не верили, что я мужняя жена. Все засмеялись. Потом пригласили Наташу и пошли в отдельный кабинет пить шампанское. Ломов ухаживал за Герардовой, Гребнев – за Ломовой, а Герт стал на колени перед Наташей и говорил: – Вот на вас строгое черное платье, и я схожу с ума от счастья, потому что вы, божественная, позволяете мне стоять на коленях около вас и касаться вашей руки. Вы настоящая женщина, и каждое дв
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
