ее душевное состояние.
Было около четырех часов дня, когда Джейк позвонил в колокольчик у входа в монастырь. Ему пришлось позвонить три раза, каждый раз все громче, прежде чем явилась наконец на вызов пожилая монахиня. В маленькое квадратное отверстие на воротах выглянуло ее белое лицо. Изо всех сил стараясь сдержать нарастающий гнев, Джейк твердо заявил:
– Я здесь, чтобы повидать Викторию Фернандес.
– Сожалею, сэр, но нашим послушницам не разрешается разговаривать с посетителями, – сообщила ему сестра.
– Она моя сводная сестра, и я должен с ней поговорить, – ответил Джейк. – Ее мать тяжело искалечена и, возможно, умрет. Она зовет к себе Викторию, и я сделаю все, чтобы ее желание исполнилось.
– Я сожалею, – повторила монахиня. – Сестра Эсперанса не может покинуть монастырь. Это против правил.
Джейк был разъярен, но старался не терять хладнокровия.
– Поэтому она и не ответила ни на одно из наших писем? – осведомился он.
Какое-то странное выражение мелькнуло на лице сестры.
– Не могу сказать, сэр, – мягко повторила она. Но Джейк уже решил идти напролом.
– Откройте ворота, – тихо приказал он. Голос его звучал спокойно, но твердо.
– Я не могу сделать этого, сэр.
– Вы это сделаете, или я сорву их с петель, – объявил он, и темный огонь, полыхнувший в его золотистых глазах, убедил ее, что так оно и будет.
– Пожалуйста, не надо, сэр, – сказала женщина, ее встревоженные глаза скользнули с его лица на фигуру и задержались на пистолете на его бедре. Тень страха пробежала по ее лицу. – Мы не хотим неприятностей. Мы здесь стремимся к миру и согласию.
– Если вы немедленно не откроете ворота, у вас будет больше неприятностей, чем вы можете себе вообраз
Было около четырех часов дня, когда Джейк позвонил в колокольчик у входа в монастырь. Ему пришлось позвонить три раза, каждый раз все громче, прежде чем явилась наконец на вызов пожилая монахиня. В маленькое квадратное отверстие на воротах выглянуло ее белое лицо. Изо всех сил стараясь сдержать нарастающий гнев, Джейк твердо заявил:
– Я здесь, чтобы повидать Викторию Фернандес.
– Сожалею, сэр, но нашим послушницам не разрешается разговаривать с посетителями, – сообщила ему сестра.
– Она моя сводная сестра, и я должен с ней поговорить, – ответил Джейк. – Ее мать тяжело искалечена и, возможно, умрет. Она зовет к себе Викторию, и я сделаю все, чтобы ее желание исполнилось.
– Я сожалею, – повторила монахиня. – Сестра Эсперанса не может покинуть монастырь. Это против правил.
Джейк был разъярен, но старался не терять хладнокровия.
– Поэтому она и не ответила ни на одно из наших писем? – осведомился он.
Какое-то странное выражение мелькнуло на лице сестры.
– Не могу сказать, сэр, – мягко повторила она. Но Джейк уже решил идти напролом.
– Откройте ворота, – тихо приказал он. Голос его звучал спокойно, но твердо.
– Я не могу сделать этого, сэр.
– Вы это сделаете, или я сорву их с петель, – объявил он, и темный огонь, полыхнувший в его золотистых глазах, убедил ее, что так оно и будет.
– Пожалуйста, не надо, сэр, – сказала женщина, ее встревоженные глаза скользнули с его лица на фигуру и задержались на пистолете на его бедре. Тень страха пробежала по ее лицу. – Мы не хотим неприятностей. Мы здесь стремимся к миру и согласию.
– Если вы немедленно не откроете ворота, у вас будет больше неприятностей, чем вы можете себе вообраз
Навигация с клавиатуры: следующая страница -
или ,
предыдущая -