етонных плит, по которым с гигантской скоростью неслись стада машин. Они были похожи на диких коней в прериях: такая же слепая, неосознанная, а потому мощная устремленность. Здесь нет преград и светофоров. Движение утверждает себя не столько в быте, сколько в человеческой психологии. Лучшие трассы Японии (их, впрочем, пока еще немного) готовят людей к веку сверхскоростей. По дороге в центр можно съехать с хайвэя и неожиданно попасть в прошлый век, в старую, деревянную Японию махоньких двухэтажных домиков. Но потом тебя снова неминуемо засосет в какой-нибудь тоннель, ты вырвешься наверх и окажешься на другом хайвэе, и тебя понесет дальше, и покажешься ты себе песчинкой, попавшей в водоворот, и все время будешь ждать – когда же начнется водопад и тебя закрутит, сомнет и швырнет на гибель – вниз… Два дня ушли на телефонные звонки, короткие «подготовительные» встречи, беседы с коллегами, «обязательные» визиты. (Литературная работа – воспитатель самодисциплины, кровавой, подчас самоуничтожающей: если задумал работу, если решил написать, тогда включается некий внутренний счетчик, неумолимый и жестокий, который не дает покоя ни днем, ни ночью, пока работа не сделана хотя бы вчерне. Нет у тебя задания редакции – передавать ежедневные репортажи; нет договора на книгу с издательством или на сценарий с киностудией. Есть задумка – она и погоняет, она и не дает тебе покоя. Спасибо ей, задумке, спасибо!) Я, естественно, представлял, что меня будет интересовать в Японии прежде всего, но намеренно не составлял «железной» программы, ибо тема «Технический прогресс и психология» всеохватна и труднопрограммируема. Подчас мы оказываемся пленниками всякого рода программ: «Посмотрите налево, посмотрите направо!« Тогда уж лучше ехать в туристск
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
