а. Горьковатый, терпко пахнущий хмелем напиток не нравился ему, но он не подавал виду. Пил и попыхивал сигаретой совсем как взрослый. - Что с ним? - Все то же. Голова, приступы. Они помолчали и приложились к кружкам. - И охота тебе с ним возиться, - лениво сказал Юрка. Охота? При чем тут охота? Но как объяснить это Юрке! Как объяснить... - Месяц проваляется, придет к концу четверти. Отстанет по всем предметам, - глядя в окно, сказал Сережа. Там медленно двигался тяжелый состав. На открытых платформах матово поблескивали груды угля. - Он не отстанет, - криво улыбнулся Юрка. - Вундеркинд. Да, вундеркинд. Ну и что? Это ему не даром дается. - Каждый из нас по-своему вундеркинд, - философски сказал Сережа. Просто другой он. Понимаешь? Другой. - Сережа с трудом находил нужные слова. Почему ты его не любишь? Почему вы все его не любите? За что? С самого начала настроились против парня. Почему, спрашивается? - А чем он, по-твоему, хорош? - вспылил Юрка. - Почему ты один из всего класса с ним дружишь? Больше никто, только ты. Сейчас у Юрки противные нахальные глаза. Они и вообще-то не очень скромны, эти голубые бусинки, но сейчас особенно. Неохота откровенничать с человеком, когда у него такой взгляд. Все же пиво крепкое. Забирает. У Сережи слегка шумело в ушах. Он улыбнулся. Не очень-то весело улыбнулся. - Пойдем отсюда, здорово паровозами воняет. Они поднялись. Вокзальный буфет помещался в вагончике, вкопанном в землю. Там же были касса и диспетчерская. Разрушенный прямым попаданием фугаски вокзал представлял собой аккуратно прибранные развалины. По ту сторону железнодорожного полотна работала камнедробилка. Водопад мелких камней грохотал по металлическому желобу. Сошли с перрона и зашагали по мощеной дороге, обсаженной с двух
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
