ояния между собой и Олею. Оленька, моя девочка! Как одолеть бессилие? Верить почти и не во что... Разве вот - в птицу Сирина. 4. Оля, роди мне сына! Оля, земля - зола! Оля, душа застыла на перекрестках зла. Оля, подходят сроки, смерть разлеглась, сопя. Русый и синеокий, пусть он будет в тебя, умный, добрый, красивый лучше будет, чем мы... Оля, роди мне сына: изнемогаю от тьмы. Оленька, Ольга, Оля, латочка на груди, для утоленья боли хоть укради - роди! По морю, как по тверди, чудо мне соверши для попрания смерти, для спасенья души. 5. Я сегодня ходил на К-9. Ничего от тебя. Ни-че-го. Что же делать, мой друг, что же делать? не случается, знать, волшебство. Я тебя понимаю, конечно: ждешь письма, мол, и почта - дерьмо... Как ничтожно оно, как кромешно, минусинское это МГИМО! Как легко в политичных извивах придавить слишком хрупкую суть... Ну, привет, дорогая. Счастливо. Перетопчемся как-нибудь. 6. Эти строчки, как птичья стая, разлетаются по листу, словно где-то снега, растая, присушили к себе весну, словно эти слова сбесились и порхать пошли, и летать, вместо нормы своей: бессилья, благодать неся, благодать. И под солнечный щебет строчек я читаю, как волшебство, каждый знак твой и каждый росчерк, даже точечку вместо "о". Только капельку... ну, вот столько... меньше щепочки от креста я печалюсь, что слово "Ольга" не стоит на краю листа. В магазине сравнений шаря, прихожу к убежденью я: это слово - певческий шарик в узком горлышке соловья, это камень во рту Демосфена на морском берегу крутом, а у ног Демосфена - пена: Афродиты родильный дом, это Древняя Русь, варяги, это Лыбидь, Щек и Хорив, это Олины русые пряди, это я, в них лицо зарыв... Но щебечут, щебечут птицы, по листу бумаги мечась... Да слетит на твои ресницы добрый
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
