ла дискету на стол — бережно, как будто она была из тончайшего стекла или покрыта слоем нитроглицерина.
— Яшенька, любимый мой, — проговорила она, осторожно взяла мою ладонь и прижалась к ней прохладной щекой. — Она и ДОЛЖНА заподозрить! Как раз в этом моя идея!
— Безумие, — сердито сказал я, попытавшись освободить руку. Попытка, правда, оказалась не слишком убедительной. Птичка, воспользовавшись моей нерешительностью, тотчас же захватила и другую мою руку, положив ее уже себе на плечо.
— Совсем даже не безумие, — рассудительно, как маленькому, объявила птичка. — У нас ВСЕ получится. Ты сделаешь. Ты гений сыска. Ты сможешь все, если захочешь… — Голос ее, тихий, теплый, чуть-чуть хрипловатый, вновь начал действовать на меня, как гипноз.
Но я был почти трезв и мог еще сопротивляться.
— Мы погибнем, — проговорил я. — По сути, мы уже погибли вчера, впутавшись в эту авантюру…
— Ну, раз мы уже погибли, — все так же рассудительно протянула Жанна Сергеевна, — что нам еще терять? Попробуем, да?
Ее лицо неожиданно оказалось рядом с моим, и я почувствовал, что щека ее уже горяча, а губы мягки и влажны.
— Ты ведь поможешь мне, Яшенька? — шепнула птичка мне на ухо.
«И не подумаю», — ответил я. Но почему-то снова мысленно. Я вспомнил Кремера со своей блондинкой. Как же ее звали? Татьяна? Тамара? Во время нашей последней встречи Кремер выглядел слишком счастливым с ней, чтобы это могло закончиться чем-нибудь хорошим. У блондинки был какой-то заводик, пустяковый, детская забава. Но непонятным образом ее игрушечное производство помешало «Объединенному Банковскому Концерну». Блондинку любезно предупредили. Та не нашла ничего лучшего, как нанять Кремера. Дважды этой влюбленной парочке улыбалась удача, но на третий раз их вычислили. Брониро
— Яшенька, любимый мой, — проговорила она, осторожно взяла мою ладонь и прижалась к ней прохладной щекой. — Она и ДОЛЖНА заподозрить! Как раз в этом моя идея!
— Безумие, — сердито сказал я, попытавшись освободить руку. Попытка, правда, оказалась не слишком убедительной. Птичка, воспользовавшись моей нерешительностью, тотчас же захватила и другую мою руку, положив ее уже себе на плечо.
— Совсем даже не безумие, — рассудительно, как маленькому, объявила птичка. — У нас ВСЕ получится. Ты сделаешь. Ты гений сыска. Ты сможешь все, если захочешь… — Голос ее, тихий, теплый, чуть-чуть хрипловатый, вновь начал действовать на меня, как гипноз.
Но я был почти трезв и мог еще сопротивляться.
— Мы погибнем, — проговорил я. — По сути, мы уже погибли вчера, впутавшись в эту авантюру…
— Ну, раз мы уже погибли, — все так же рассудительно протянула Жанна Сергеевна, — что нам еще терять? Попробуем, да?
Ее лицо неожиданно оказалось рядом с моим, и я почувствовал, что щека ее уже горяча, а губы мягки и влажны.
— Ты ведь поможешь мне, Яшенька? — шепнула птичка мне на ухо.
«И не подумаю», — ответил я. Но почему-то снова мысленно. Я вспомнил Кремера со своей блондинкой. Как же ее звали? Татьяна? Тамара? Во время нашей последней встречи Кремер выглядел слишком счастливым с ней, чтобы это могло закончиться чем-нибудь хорошим. У блондинки был какой-то заводик, пустяковый, детская забава. Но непонятным образом ее игрушечное производство помешало «Объединенному Банковскому Концерну». Блондинку любезно предупредили. Та не нашла ничего лучшего, как нанять Кремера. Дважды этой влюбленной парочке улыбалась удача, но на третий раз их вычислили. Брониро
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
