ивалась. Такой «мертвый эфир» – самое неприятное для прямой трансляции. Как позже я узнала от наших инженеров, мне удалось угостить жителей Сан-Диего «мертвым эфиром» длиной в одну минуту и двенадцать секунд. Потом наконец я неуверенно проговорила:
– Но ведь он все еще дышит? Да?
Да, Тим действительно все еще дышал, когда его подняли на мост; веревка, к которой он был привязан, оказалась не слишком длинной, и Тим не задел головой ни об опору моста, ни о металлические балки, расположенные между этими опорами. К счастью, он даже не потерял окончательно дар речи и, почувствовав, что опасность миновала, обрушил на голову Тони Била все ругательства, которые только мог вспомнить. Микрофон был все еще прикреплен к его куртке, и инженеры не успели отключить его, так как бились в приступе неукротимого хохота.
День продолжался. Солнце клонилось к горизонту, стало еще холоднее. Диджеи перебрасывались шуточками, похохатывали и толкались. Время от времени кто-нибудь из них снова прыгал с моста.
Сначала я пропустила ленч, потом обед. Кто-то принес гору сандвичей, но диджеи успели их все съесть, пока я комментировала очередной прыжок.
Мой желудок начал недовольно урчать, а я думала о том, что в этом году мне придется встречать Новый год дома вместе с соседкой. Еще день назад я была абсолютно уверена в том, что эту волшебную ночь я проведу с мистером Совершенство в одном из фешенебельных ресторанов Сан-Диего, но теперь… К счастью, рабочий день в конце концов закончился, и Марти, наш режиссер, избавил меня от микрофона, после чего я побежала к своей машине. Больше всего на свете мне хотелось сейчас согреться.
Когда я открыла дверцу машины, ко мне подошел Тони. Ему под пятьдесят. У Тони круглые глаза, довольно внушительных размеров животи
– Но ведь он все еще дышит? Да?
Да, Тим действительно все еще дышал, когда его подняли на мост; веревка, к которой он был привязан, оказалась не слишком длинной, и Тим не задел головой ни об опору моста, ни о металлические балки, расположенные между этими опорами. К счастью, он даже не потерял окончательно дар речи и, почувствовав, что опасность миновала, обрушил на голову Тони Била все ругательства, которые только мог вспомнить. Микрофон был все еще прикреплен к его куртке, и инженеры не успели отключить его, так как бились в приступе неукротимого хохота.
День продолжался. Солнце клонилось к горизонту, стало еще холоднее. Диджеи перебрасывались шуточками, похохатывали и толкались. Время от времени кто-нибудь из них снова прыгал с моста.
Сначала я пропустила ленч, потом обед. Кто-то принес гору сандвичей, но диджеи успели их все съесть, пока я комментировала очередной прыжок.
Мой желудок начал недовольно урчать, а я думала о том, что в этом году мне придется встречать Новый год дома вместе с соседкой. Еще день назад я была абсолютно уверена в том, что эту волшебную ночь я проведу с мистером Совершенство в одном из фешенебельных ресторанов Сан-Диего, но теперь… К счастью, рабочий день в конце концов закончился, и Марти, наш режиссер, избавил меня от микрофона, после чего я побежала к своей машине. Больше всего на свете мне хотелось сейчас согреться.
Когда я открыла дверцу машины, ко мне подошел Тони. Ему под пятьдесят. У Тони круглые глаза, довольно внушительных размеров животи
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
