ица усеяна веснушками. Он был одет в хорошо отглаженный костюм и яркие теннисные туфли. Весь его внешний вид говорил о том, что у него заботливая мать. Именно таких ребят Сэм и его приятели обычно «доставали» в школе.
Мальчик протянул Сэму бумажный пакет и сказал:
— Это тебе. Их моя мама испекла. Она сказала, ты любишь такие.
Сэм открыл пакет, и в нос ему ударил запах масла и жженого сахара. В пакете лежали четыре очень больших коричневых печенья, так и просившиеся, чтобы их попробовали.
Изменяя своему правилу — чем меньше контактов с родителями, тем лучше, — Сэм решил поискать глазами мать мальчика. Найти ее было легко.
— Я просил, чтобы мама положила еще печенья, для оленей, но она сказала, что им нельзя сладкого, потому что они не могут чистить зубы. А у оленей очень большие зубы?
Сэм кивнул.
У нее были такие же волосы, как у сына. Они вились густыми кудрями по плечам, открывая лоб, настолько же белый, насколько яркими были волосы. Она стояла рядом с пожилым человеком, который вряд ли был отцом мальчика, и, не отрываясь, смотрела на сына.
Мать мальчика выделялась бы в любой толпе. Ее лицо с тонкими чертами можно было бы представить себе на обложке журнала. И жить такая женщина должна была в большом городе — ходить в театр, дорогие рестораны, шикарно одеваться.
Но тут она улыбнулась, и Сэм сразу представил ее в джинсах, хлопочущей на кухне, готовящей печенье для Санта-Клауса.
Ему вдруг страшно захотелось попробовать это печенье, чтобы сказать ей, какое оно вкусное, но в это время кто-то потянул его за рукав.
— Можно мне сесть к тебе на колени?
— Конечно. И передай спасибо маме.
— Ладно, — кивнул мальчик и взобрался Сэму на колени.
— Как
Мальчик протянул Сэму бумажный пакет и сказал:
— Это тебе. Их моя мама испекла. Она сказала, ты любишь такие.
Сэм открыл пакет, и в нос ему ударил запах масла и жженого сахара. В пакете лежали четыре очень больших коричневых печенья, так и просившиеся, чтобы их попробовали.
Изменяя своему правилу — чем меньше контактов с родителями, тем лучше, — Сэм решил поискать глазами мать мальчика. Найти ее было легко.
— Я просил, чтобы мама положила еще печенья, для оленей, но она сказала, что им нельзя сладкого, потому что они не могут чистить зубы. А у оленей очень большие зубы?
Сэм кивнул.
У нее были такие же волосы, как у сына. Они вились густыми кудрями по плечам, открывая лоб, настолько же белый, насколько яркими были волосы. Она стояла рядом с пожилым человеком, который вряд ли был отцом мальчика, и, не отрываясь, смотрела на сына.
Мать мальчика выделялась бы в любой толпе. Ее лицо с тонкими чертами можно было бы представить себе на обложке журнала. И жить такая женщина должна была в большом городе — ходить в театр, дорогие рестораны, шикарно одеваться.
Но тут она улыбнулась, и Сэм сразу представил ее в джинсах, хлопочущей на кухне, готовящей печенье для Санта-Клауса.
Ему вдруг страшно захотелось попробовать это печенье, чтобы сказать ей, какое оно вкусное, но в это время кто-то потянул его за рукав.
— Можно мне сесть к тебе на колени?
— Конечно. И передай спасибо маме.
— Ладно, — кивнул мальчик и взобрался Сэму на колени.
— Как
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
