можно, а без хмеля оно подозрительно, особенно в поезде. Может быть, этого пассажира сверху смущали наши три свободных руки, может, что-то более серьезное, но мы ему явно не нравились. Товарищ мой по своему обыкновению всем интересоваться поднялся и обошел вагон. Когда он вернулся, сообщив, что в вагоне на удивление не людно, и стал рассуждать, почему пассажир сейчас поредел (дело было в сентябре), послушать его к нашему купе придвинулись любопытные - мальчик и девочка лет пяти-семи, которых он успел за свой короткий выход чем-то заинтересовать. Прервавшись, Олег (так звали моего товарища) полез в карман, нашарил там шариковую ручку и расческу и протянул их ребятам. Те, помявшись, взяли и, не зная, что с ними делать, остались стоять с подарками в руках, оторопело поглядывая друг на друга. Мужчина наверху усмехнулся, но, кажется, этот неумелый и искренний жест его успокоил - он отвернулся. Старушка, приподняв книгу и делая вид, что не отрывается от нее, смотрела на моего товарища с опасливым прищуром, боясь, как бы он не взялся одаривать чем-нибудь подобным и ее. Мы все больше сходили за ненормальных. И тут до нас вдруг донесся не то стон, не то вскрик, да такой бедовый и тяжкий, что стало не по себе. Олег вскинулся: - Что это? - Это там дяденька плачет,- сказала девочка и показала рукой в глубину вагона. - Дяденька плачет? Чего он плачет? - Его хмель давит,- баском пояснил мальчик. Теперь, когда они заговорили, стало видно, что мальчик старше девочки и кое-что знает в жизни. Старушка оторвалась наконец от книги и, выглянув в коридор, со вздохом подтвердила: - Ой, надоел. Перед городом милицией припугнули, так затих. Теперь сызнова. - Не могу-у! - истошно взревел неподалеку голос.- Не могу-у! - Чтоб ты сдох! - отозвался с
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
