ь насторожившийся, прислушивался к доносившемуся сквозь закрытый люк глухому гулу ветра и свисту его в снастях.Выражение напряженной тревоги исчезло с его бледного, истомленного лица с морщинами на высоком лбу.Корма по-прежнему поднималась и опускалась с стремительной правильностью. Переборки скрипели с однообразной, раздражающей певучестью. В доносившемся сверху гуле не было ничего угрожающего.«На руле зевнули, подлецы!» — решил капитан и достал из кармана теплого вязаного жилета часы.— Третий час! — проговорил он и, казалось, еще более успокоился, так как с полуночи до четырех на вахте стоял лейтенант Адрианов, исправный, хороший офицер, на которого капитан полагался.— Рябка! — крикнул во все горло капитан.— Есть! — донесся из-за дверей громкий басок.И вслед за тем в каюту вошел, балансируя на уходившем из-под ног полу, небольшого роста, коренастый вестовой с заспанным, пучеглазым и довольно продувным лицом, человек лет за тридцать, и остановился у стола, придерживаясь за него рукой, чтобы не упасть.— Кипяток есть?— В готовности, вашескобродие!— Медведя!— Есть, вашескобродие!И вестовой хотел было уйти, выписывая ногами мыслете, чтобы готовить «медведя», до которого и сам был охот
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
