ла.
– А ты почувствуй вперед, – сказала она. – Хотя бы ненадолго.
– Это как? – удивилась Алиса.
– Очень просто. Почувствуй, как тебе будет, если ты сейчас останешься здесь. Как тебе будет без танцевальной школы, без Бродвея и без того будущего, о котором ты мечтаешь. Почувствовала?
– Мне будет… тоже жалко, – задумчиво проговорила Алиса. – Гораздо сильнее жалко!
– Вот видишь. Значит, сейчас надо сделать решительный шаг и переменить свою жизнь.
– И это всегда так? – с интересом спросила Алиса. – Каждый раз, когда сомневаешься, надо делать решительный шаг и переменять свою жизнь?
– Никакого «каждый раз» не бывает, – усмехнулась бабушка. – Это только в глупых журналах дают советы на все случаи жизни. А на самом деле универсальной подсказки не существует. Каждый раз надо решать заново и как в первый раз.
– И ты каждый раз решала заново?
– Да.
Бабушкин голос прозвучал у Алисы в ушах так отчетливо, будто Эстер сидела рядом с нею за столом, украшенным сигаретной поэмой.
– О ком вы задумались, Алиса? – услышала она голос Полиевкта.
– О бабушке.
Его голос прозвучал неожиданно; она вздрогнула. Полиевкт засмеялся. В его смехе всегда чувствовалось что-то вроде снисходительности, это раздражало,
– А ты почувствуй вперед, – сказала она. – Хотя бы ненадолго.
– Это как? – удивилась Алиса.
– Очень просто. Почувствуй, как тебе будет, если ты сейчас останешься здесь. Как тебе будет без танцевальной школы, без Бродвея и без того будущего, о котором ты мечтаешь. Почувствовала?
– Мне будет… тоже жалко, – задумчиво проговорила Алиса. – Гораздо сильнее жалко!
– Вот видишь. Значит, сейчас надо сделать решительный шаг и переменить свою жизнь.
– И это всегда так? – с интересом спросила Алиса. – Каждый раз, когда сомневаешься, надо делать решительный шаг и переменять свою жизнь?
– Никакого «каждый раз» не бывает, – усмехнулась бабушка. – Это только в глупых журналах дают советы на все случаи жизни. А на самом деле универсальной подсказки не существует. Каждый раз надо решать заново и как в первый раз.
– И ты каждый раз решала заново?
– Да.
Бабушкин голос прозвучал у Алисы в ушах так отчетливо, будто Эстер сидела рядом с нею за столом, украшенным сигаретной поэмой.
– О ком вы задумались, Алиса? – услышала она голос Полиевкта.
– О бабушке.
Его голос прозвучал неожиданно; она вздрогнула. Полиевкт засмеялся. В его смехе всегда чувствовалось что-то вроде снисходительности, это раздражало,
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
