ак передать текучесть его существования, противоречивость и переменчивость его души, смену психологических бликов, непрерывность движения жизни? Как уловить его музыкальный ключ, весь этот контрапункт ума, изящного лукавства, завораживающего полета мысли?Я корю себя за то, что не записывал все свои разговоры с Олешей. Ведь занятия литературой – это только частный случай деятельности его мозга, который творил всегда.Олеше был чужд прием снижения. Он любил Ильфа, дружил с ним, превосходно о нем написал:«Ильф… первоклассная величина в развитии нашей культуры».Но иногда он говорил с неудовольствием:– Почему у них столько неприятных подробностей, какие-то кишечки, бородавки, уродства.Олеша и сам был остер на язык и, когда хотел быть беспощадным, обрушивал на собеседника шквал эпитетов такой убийственной меткости, что тот находил спасение только в бегстве.Но этот свой сатирический дар он и близко не подпускал к своим произведениям. Он считал этот жанр низменным. Его влекло на философские высоты и в поэтическом и в интеллектуальном смысле. Это был поэт-мыслитель.А бешеное свое остроумие и зоркую бытовую наблюдательность он оставлял для житейской болтовни, для 478товарищеского трепа, для м
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
