яца назад, а еще раньше умерла, когда ты работал у меня в прошлом году, сказал плантатор, неплохо знакомый с нравами местного населения.
– Значит, это моя тетка, она была мне все равно что мать, – еще горше заплакал Диса. – Она оставила восемнадцать человек малолетних детей, совершенно без хлеба, и я обязан наполнить их животики, – продолжал Диса, стукаясь головой об пол.
– Кто тебе сообщил об этом? – спросил плантатор.
– Почта, – ответил Диса.
– Почты не было уже целую неделю. Ступай обратно на свой участок!
– На деревню мою напала опустошительная хворь, и все жены мои умирают! – завопил Диса, теперь уже искренне заливаясь слезами.
– Кликните Чихана – он из той же деревни, что и Диса, – приказал плантатор. – Чихан, есть у этого человека жена?
– У него?! – воскликнул Чихан. – Нет. Ни одна женщина из нашей деревни на него и не взглянет. Они скорей выйдут замуж за слона.
Чихан фыркнул. Диса плакал навзрыд.
– Еще минута, и тебе плохо придется, – сказал плантатор. – Ступай на работу.
– Ну, теперь я скажу всю истинную правду, – вдохновенно всхлипнул Диса – Я уже два месяца не напивался. Я хочу уйти, чтобы выпить как следует вдали от этой райской плантации. Так я не причиню никакой неприятности.
По лицу плантатора пробежала улыбка.
– Диса, – начал он, – ты сказал правду, и я сейчас же отпустил бы тебя, если бы можно было справиться с Моти-Гаджем в твое отсутствие. Но ты знаешь, что он слушается только тебя.
– Да живет Сияние Небес сорок тысяч лет! Я уйду только на десять коротеньких деньков. А потом, клянусь моей верой, и честью, и душой, я вернусь. Ну, а насчет того, что делать, пока я совсем недолго буду в отлучке, то не соизволит ли Небеснорожденный милостиво разрешить мне позвать сюда Моти-Гаджа?
Разрешение было дано, и в
– Значит, это моя тетка, она была мне все равно что мать, – еще горше заплакал Диса. – Она оставила восемнадцать человек малолетних детей, совершенно без хлеба, и я обязан наполнить их животики, – продолжал Диса, стукаясь головой об пол.
– Кто тебе сообщил об этом? – спросил плантатор.
– Почта, – ответил Диса.
– Почты не было уже целую неделю. Ступай обратно на свой участок!
– На деревню мою напала опустошительная хворь, и все жены мои умирают! – завопил Диса, теперь уже искренне заливаясь слезами.
– Кликните Чихана – он из той же деревни, что и Диса, – приказал плантатор. – Чихан, есть у этого человека жена?
– У него?! – воскликнул Чихан. – Нет. Ни одна женщина из нашей деревни на него и не взглянет. Они скорей выйдут замуж за слона.
Чихан фыркнул. Диса плакал навзрыд.
– Еще минута, и тебе плохо придется, – сказал плантатор. – Ступай на работу.
– Ну, теперь я скажу всю истинную правду, – вдохновенно всхлипнул Диса – Я уже два месяца не напивался. Я хочу уйти, чтобы выпить как следует вдали от этой райской плантации. Так я не причиню никакой неприятности.
По лицу плантатора пробежала улыбка.
– Диса, – начал он, – ты сказал правду, и я сейчас же отпустил бы тебя, если бы можно было справиться с Моти-Гаджем в твое отсутствие. Но ты знаешь, что он слушается только тебя.
– Да живет Сияние Небес сорок тысяч лет! Я уйду только на десять коротеньких деньков. А потом, клянусь моей верой, и честью, и душой, я вернусь. Ну, а насчет того, что делать, пока я совсем недолго буду в отлучке, то не соизволит ли Небеснорожденный милостиво разрешить мне позвать сюда Моти-Гаджа?
Разрешение было дано, и в
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
