аю ею в воздухе, точно демонстрируя, какие именно телефоны мне приходится чинить. Мне очень хочется, чтобы Дороти заговорила: тогда можно будет замолчать. Это желание обнимает меня, как летний зной. Наконец она говорит:
— За книжкой?
Я показываю на разбухший томик на кухонном столе.
— А я очки не взяла. — Дороти щурится, читая название. Ее лицо разглаживается.
— Вы меня поймали. — Я виновато поднимаю руки, будто сдаюсь. — Стыдно сказать, но это из серии полезных советов. Исцеление души.
— «Женщина как дерево». — Дороти хмурится. — Бедняжка Джилл!
— Да. — Улыбка сползает с моих губ. — Бедняжка Джилл.
— Я выводила Джейка сегодня утром, но боюсь, что забыла повесить поводок обратно в прихожую.
Она порывается пройти мимо меня, но я преграждаю ей путь.
— Он там, — говорю я.
Она наступает, и я подаюсь назад. Мы уже в арке. Я небрежно опираюсь на косяк. За мной комната с разбитыми пластинками и готовым на убийство двадцатилетним юнцом, и Дороти отделяет от нее только моя нетренированная рука. Я сгибаю ее в локте. Мой бицепс, фигурально говоря, пожимает плечами. Я слышу, как в другой комнате взводят курок.
— Дороти, я видел поводок буквально пять минут назад, — говорю я.
— Ну, если вы точно помните… — Дороти не знает, верить мне или нет, но ей пора отправляться по своим делам, а у меня очень честные глаза. Все это читается в ее взгляде, который она тут же опускает на Джейка, положившего свои тонкие передние лапки ей на колени.
— Джекусик! — воркует она. — Джекусечка-лапусечка!
Песик подпрыгивает с новым азартом.
— Приятно было пообщаться, — говорю я. — Обязательно скажу Джилл, какая славная у нее соседка.
Дороти отрывает глаза от Джей
— За книжкой?
Я показываю на разбухший томик на кухонном столе.
— А я очки не взяла. — Дороти щурится, читая название. Ее лицо разглаживается.
— Вы меня поймали. — Я виновато поднимаю руки, будто сдаюсь. — Стыдно сказать, но это из серии полезных советов. Исцеление души.
— «Женщина как дерево». — Дороти хмурится. — Бедняжка Джилл!
— Да. — Улыбка сползает с моих губ. — Бедняжка Джилл.
— Я выводила Джейка сегодня утром, но боюсь, что забыла повесить поводок обратно в прихожую.
Она порывается пройти мимо меня, но я преграждаю ей путь.
— Он там, — говорю я.
Она наступает, и я подаюсь назад. Мы уже в арке. Я небрежно опираюсь на косяк. За мной комната с разбитыми пластинками и готовым на убийство двадцатилетним юнцом, и Дороти отделяет от нее только моя нетренированная рука. Я сгибаю ее в локте. Мой бицепс, фигурально говоря, пожимает плечами. Я слышу, как в другой комнате взводят курок.
— Дороти, я видел поводок буквально пять минут назад, — говорю я.
— Ну, если вы точно помните… — Дороти не знает, верить мне или нет, но ей пора отправляться по своим делам, а у меня очень честные глаза. Все это читается в ее взгляде, который она тут же опускает на Джейка, положившего свои тонкие передние лапки ей на колени.
— Джекусик! — воркует она. — Джекусечка-лапусечка!
Песик подпрыгивает с новым азартом.
— Приятно было пообщаться, — говорю я. — Обязательно скажу Джилл, какая славная у нее соседка.
Дороти отрывает глаза от Джей
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
