д, что в отеле нет никого, кроме Моркомбра, его самого да еще генерала. Он кисло усмехнулся. Оттуда, где он стоял, видна была набережная, выглядевшая зловеще пустынной. Территория отеля была тоже пустынной.
«Права пословица, — подумал он, — крысы бегут с тонущего корабля».
Он подошел к звонку, нажал кнопку, потом пошел в ванную и пустил душ. Он постоял, наблюдая за струями воды, все еще держа в руке пустой бокал. Он задумчиво посмотрел на него, решил, что больше пить не будет, поставил бокал и снял пижаму.
Душ был хорош. Вода покалывала и щекотала кожу. Подняв голову, он начал напевать — очень тихо и, пожалуй, печально.
Когда он вернулся в спальню, там стояла у окна Анита.
Анита была дежурной горничной третьего этажа. Она была очень смуглой, маленькой и была очень хорошо сложена. У нее были высокие груди, твердые… дерзкие груди. Они выглядели так, словно гордились собой. Квентин подумал, что они и в самом деле на редкость хороши.
— Хэлло, — сказал он, обертывая полотенце вокруг талии. — Ты никогда не стучишься?
Она улыбнулась ему. У нее была милая улыбка, блестящие белые зубы и искристые глаза.
— Вода, — объяснила она. — Душ очень сильно шумит. Вы не ответили, когда я постучала, поэтому я вошла.
— Когда-нибудь на днях, — сказал Квентин, натянув шелковый халат и размотав полотенце, — ты испытаешь неприятный шок, если войдешь таким образом.
Она покачала головой:
— Сегодня утром я уже его испытала… это было не так плохо.
Квентин взглянул на нее строго:
— А ты не такая уж милая девочка, какой выглядишь. Ты знаешь слишком много.
— Это был сеньор… Моркомбр. — Она широко раскрыла глаза. — Он красивый мужчина… Да?
— Надеюсь, ты принесешь мне какой-нибудь завтрак и перестанешь чирикать, — сказал Квентин. — Добудь мне побольше еды
«Права пословица, — подумал он, — крысы бегут с тонущего корабля».
Он подошел к звонку, нажал кнопку, потом пошел в ванную и пустил душ. Он постоял, наблюдая за струями воды, все еще держа в руке пустой бокал. Он задумчиво посмотрел на него, решил, что больше пить не будет, поставил бокал и снял пижаму.
Душ был хорош. Вода покалывала и щекотала кожу. Подняв голову, он начал напевать — очень тихо и, пожалуй, печально.
Когда он вернулся в спальню, там стояла у окна Анита.
Анита была дежурной горничной третьего этажа. Она была очень смуглой, маленькой и была очень хорошо сложена. У нее были высокие груди, твердые… дерзкие груди. Они выглядели так, словно гордились собой. Квентин подумал, что они и в самом деле на редкость хороши.
— Хэлло, — сказал он, обертывая полотенце вокруг талии. — Ты никогда не стучишься?
Она улыбнулась ему. У нее была милая улыбка, блестящие белые зубы и искристые глаза.
— Вода, — объяснила она. — Душ очень сильно шумит. Вы не ответили, когда я постучала, поэтому я вошла.
— Когда-нибудь на днях, — сказал Квентин, натянув шелковый халат и размотав полотенце, — ты испытаешь неприятный шок, если войдешь таким образом.
Она покачала головой:
— Сегодня утром я уже его испытала… это было не так плохо.
Квентин взглянул на нее строго:
— А ты не такая уж милая девочка, какой выглядишь. Ты знаешь слишком много.
— Это был сеньор… Моркомбр. — Она широко раскрыла глаза. — Он красивый мужчина… Да?
— Надеюсь, ты принесешь мне какой-нибудь завтрак и перестанешь чирикать, — сказал Квентин. — Добудь мне побольше еды
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
