на ему властями. Хотя привычный для тех времен ритуал казни оказался нарушен никто так и не услышал покаянных речей писателя, – а именно к этому его всячески побуждали не только власть имущие, но и некоторые коллеги-писатели. Впрочем, обо всем этом писатель как раз и рассказывает сам в книге, которая сейчас перед вами.
Есть разные люди. Одни мягки и податливы, готовы подстраиваться под собеседника, готовы гнуться в ту сторону, в какую гнут их обстоятельства, другие – словно бы обладают прочным внутренним стержнем, нравственной основой – они остаются верны себе, какие бы ветры ни дули, какие бы беды им ни грозили. О таких людях обычно говорят: крепкий орешек. Таким человеком, я думаю, был Владимир Дмитриевич.
Какие именно силы, какой запас прочности помог писателю не только выжить, в те нелегкие, полные драматизма десятилетия, что прошли между двумя романами – между «Не хлебом единым» и «Белыми одеждами», опубликованными в «Неве» в 1987 году, но и сохранить истинное достоинство, жизнелюбие, благородство, понимаешь, читая эту книгу. Да, за эти годы были и слежка, и прямые угрозы, и вызовы в КГБ, и невозможность печататься, но было и другое – главное: работа, убежденность в своем призвании, верность своим нравственным принципам, а еще – поддержка многих и многих людей – как близких, родных, так и совсем незнакомых.
Владимир Дудинцев был одним из тех последних могикан, кто верил в силу слова, кто оставил глубокий след в судьбе моего поколения, кто формировал наши души, кто был властителем наших дум.
Нынче новоявленные литературные критики наперебой твердят нам, что время власти-телей дум кануло в Лету, и, дескать, слава Богу, ибо от властителей дум с их излишней совестливостью одна только смута, что писатель должен лишь слаг
Есть разные люди. Одни мягки и податливы, готовы подстраиваться под собеседника, готовы гнуться в ту сторону, в какую гнут их обстоятельства, другие – словно бы обладают прочным внутренним стержнем, нравственной основой – они остаются верны себе, какие бы ветры ни дули, какие бы беды им ни грозили. О таких людях обычно говорят: крепкий орешек. Таким человеком, я думаю, был Владимир Дмитриевич.
Какие именно силы, какой запас прочности помог писателю не только выжить, в те нелегкие, полные драматизма десятилетия, что прошли между двумя романами – между «Не хлебом единым» и «Белыми одеждами», опубликованными в «Неве» в 1987 году, но и сохранить истинное достоинство, жизнелюбие, благородство, понимаешь, читая эту книгу. Да, за эти годы были и слежка, и прямые угрозы, и вызовы в КГБ, и невозможность печататься, но было и другое – главное: работа, убежденность в своем призвании, верность своим нравственным принципам, а еще – поддержка многих и многих людей – как близких, родных, так и совсем незнакомых.
Владимир Дудинцев был одним из тех последних могикан, кто верил в силу слова, кто оставил глубокий след в судьбе моего поколения, кто формировал наши души, кто был властителем наших дум.
Нынче новоявленные литературные критики наперебой твердят нам, что время власти-телей дум кануло в Лету, и, дескать, слава Богу, ибо от властителей дум с их излишней совестливостью одна только смута, что писатель должен лишь слаг
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
