азинов – пары туфель еще в глаза не видел.
Вошел я в дом и говорю им:
– Ну, джентльмены, сегодня вы отоспитесь.
Ведь ясное дело – чем шагать обратно пять миль в потемках, он у кургана заночует; индейцы уж, верно, не такие привередливые, как белые, индейцам он спать не помешает. Рассказал им, но, верите, майору это пришлось не по вкусу.
– Черт возьми, – говорит, – напрасно это ты, Рэтлиф!
– Да я же пошутил, – говорю. – Я только сказал ему, что старый Джон настоящий знахарь. Я и не думал, что он поверит. Может, он даже не туда пошел, а на енотов поохотиться.
Другие меня поддержали.
– Пускай идет, – говорит мистер Фрейзер. – Авось, до утра прошляется. Я из-за него всю ночь не спал. Сдавай, дядя Айк!
– Его уже все равно не догонишь, – говорит дядя Айк, сдавая карты. – А Джон Корзина, может, и правда его вылечит. До того обожрался, дурень, дышать не может. Сидит утром возле меня и шумит, как сенной пресс. Думал уже, придется его пристрелить, иначе не избавиться… Четверть доллара на даму, джентльмены.
Слежу я за игрой и представляю, как этот олух бредет, спотыкаясь, по ночному лесу с ружьем и фонарем – идет за пять миль лечиться от икоты, а зверье смотрит на него из темноты, слышит небыв
Вошел я в дом и говорю им:
– Ну, джентльмены, сегодня вы отоспитесь.
Ведь ясное дело – чем шагать обратно пять миль в потемках, он у кургана заночует; индейцы уж, верно, не такие привередливые, как белые, индейцам он спать не помешает. Рассказал им, но, верите, майору это пришлось не по вкусу.
– Черт возьми, – говорит, – напрасно это ты, Рэтлиф!
– Да я же пошутил, – говорю. – Я только сказал ему, что старый Джон настоящий знахарь. Я и не думал, что он поверит. Может, он даже не туда пошел, а на енотов поохотиться.
Другие меня поддержали.
– Пускай идет, – говорит мистер Фрейзер. – Авось, до утра прошляется. Я из-за него всю ночь не спал. Сдавай, дядя Айк!
– Его уже все равно не догонишь, – говорит дядя Айк, сдавая карты. – А Джон Корзина, может, и правда его вылечит. До того обожрался, дурень, дышать не может. Сидит утром возле меня и шумит, как сенной пресс. Думал уже, придется его пристрелить, иначе не избавиться… Четверть доллара на даму, джентльмены.
Слежу я за игрой и представляю, как этот олух бредет, спотыкаясь, по ночному лесу с ружьем и фонарем – идет за пять миль лечиться от икоты, а зверье смотрит на него из темноты, слышит небыв
Навигация с клавиатуры: следующая страница -
или ,
предыдущая -