стало винтиками и болтами и становилось настолько неразболтанным и политически благонадежным, чтобы ходить на работу и тратить деньги по расчету, так, чтобы до смерти хватило, а желательно ещё и после, лет на сто. Ведь кормили верующие в загробную жизнь египтяне свои мумии, ставили около них горшки с пищей.
* * *
Были идиоты так умны, так умны, что Толя не то что не мечтал стать сродни им, но числился бесперспективным дебилом и ходил в школу для духовных недоносков, во главе которой стояла очкастая профессорша по имени Сумасшедшая Крыса. Крыса страшно кусалась, и после её укуса дети смирнели; по этой причине и оставалась Крыса директоршей такого заведения с дурной репутацией, школы для дебилов-недоносков.
Сестрицу Толи звали Пилюля. Пилюля была институтка, скучная и надоедливая, так и хотелось проглотить её, чтобы однажды её совсем не было, но было это невозможно: распоряжаться жизнью и смертью роботов мог лишь заведующий Магазином, патриарх тамошних, Отцепарх Автопаркович Хоррорвакуев, или попросту Лютый Страх Пустоты: дули в него, дули и обнаружили однажды записку со словами: «После меня – хоть потоп. Ной», отчего некоторые так и прозвали его Ноем, а всю планету соответственно Ковчегом, спасшимся от потопа исключительно в виду хозяйственных способностей главного градостроителя г-на Ноя Хоррорвакуева.
Ной был сильный человек, видавший виды, много литературных и художественных видов; прошел он школу Босха, т.е. жил на всех тех картинах, которые нарисовал блаженной памяти художник шизофреник, и поэтому, слывя многоопытным шизо, пользовался заслуженным уважением в среде идиотов, оттого так продвинули его по службе и вверили ему целый троллейбусный парк страхов и душ, привязавшихся к болтам и винтикам.
О душах весьма занима
* * *
Были идиоты так умны, так умны, что Толя не то что не мечтал стать сродни им, но числился бесперспективным дебилом и ходил в школу для духовных недоносков, во главе которой стояла очкастая профессорша по имени Сумасшедшая Крыса. Крыса страшно кусалась, и после её укуса дети смирнели; по этой причине и оставалась Крыса директоршей такого заведения с дурной репутацией, школы для дебилов-недоносков.
Сестрицу Толи звали Пилюля. Пилюля была институтка, скучная и надоедливая, так и хотелось проглотить её, чтобы однажды её совсем не было, но было это невозможно: распоряжаться жизнью и смертью роботов мог лишь заведующий Магазином, патриарх тамошних, Отцепарх Автопаркович Хоррорвакуев, или попросту Лютый Страх Пустоты: дули в него, дули и обнаружили однажды записку со словами: «После меня – хоть потоп. Ной», отчего некоторые так и прозвали его Ноем, а всю планету соответственно Ковчегом, спасшимся от потопа исключительно в виду хозяйственных способностей главного градостроителя г-на Ноя Хоррорвакуева.
Ной был сильный человек, видавший виды, много литературных и художественных видов; прошел он школу Босха, т.е. жил на всех тех картинах, которые нарисовал блаженной памяти художник шизофреник, и поэтому, слывя многоопытным шизо, пользовался заслуженным уважением в среде идиотов, оттого так продвинули его по службе и вверили ему целый троллейбусный парк страхов и душ, привязавшихся к болтам и винтикам.
О душах весьма занима
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
