очки. — В больницу!
Ночью, на третьи сутки, сын умер.
Невидящими глазами смотрела Полина на врачей, вздрагивала от бьющего ее озноба. Потом она укутала синее холодное тельце с фиолетовыми укусами шприца, пошла домой…
Школьный сторож, дядя Максим, сбил гробик. Вдвоем с соседкой Настей Полина пошла на кладбище.
Был морозный солнечный день, ослепительно сверкал снег. Полина шла, прижимая гробик к груди, — так, как носила живого Сережу. Позади, опустив голову, шла Настя. Прохожие оглядывались, провожали взглядами маленькую скорбную процессию.
Кладбище было расположено на горе, посредине города. Оно густо поросло тополями, кленами, березами, на ветвях лежал густой иней, сверкавший сыпучими легкими блестками. Высоко, над деревьями, горел в морозном воздухе крест кладбищенской церкви.
Полина остановилась под старой ивой. Здесь было пусто, тихо, даже озябшие воробьи прыгали на ветках без обычного чириканья.
Настя пошла к кладбищенской сторожке и вскоре вернулась. Следом за ней, с визгом вдавливая в жесткий снег деревянную культяпку, шел старик с лопатой и ломом.
— Сто рублей, — сипло сказал он Полине.
— Дорого больно,
Ночью, на третьи сутки, сын умер.
Невидящими глазами смотрела Полина на врачей, вздрагивала от бьющего ее озноба. Потом она укутала синее холодное тельце с фиолетовыми укусами шприца, пошла домой…
Школьный сторож, дядя Максим, сбил гробик. Вдвоем с соседкой Настей Полина пошла на кладбище.
Был морозный солнечный день, ослепительно сверкал снег. Полина шла, прижимая гробик к груди, — так, как носила живого Сережу. Позади, опустив голову, шла Настя. Прохожие оглядывались, провожали взглядами маленькую скорбную процессию.
Кладбище было расположено на горе, посредине города. Оно густо поросло тополями, кленами, березами, на ветвях лежал густой иней, сверкавший сыпучими легкими блестками. Высоко, над деревьями, горел в морозном воздухе крест кладбищенской церкви.
Полина остановилась под старой ивой. Здесь было пусто, тихо, даже озябшие воробьи прыгали на ветках без обычного чириканья.
Настя пошла к кладбищенской сторожке и вскоре вернулась. Следом за ней, с визгом вдавливая в жесткий снег деревянную культяпку, шел старик с лопатой и ломом.
— Сто рублей, — сипло сказал он Полине.
— Дорого больно,
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
