знообразия не жениться по любви? То, что происходило в студенческом общежитии между ним и Людмилой, только обещало стать настоящей любовью. Но они были слишком молоды и неопытны, они спешили получить все разом – и получили первый сексуальный опыт, но не опыт любви. Они смяли обещанный праздник чувств, как мяли простыни, страстно набрасываясь друг на друга, но простыни можно отстирать и выгладить, а душу утюгом не выгладишь, первые, не слишком удачные впечатления могут изгладиться лишь естественными путем, а могут и не изгладиться никогда. Особенно если добавлять к ним все новые и новые – и все в той же тональности, в том же торопливом ритме безлюбовного соития, на которое обречен еще молодой человек двадцати шести, двадцати семи, двадцати восьми…
Ба! Как, однако, пролетело время! Алексей Михайлович и глазом моргнуть не успел, как отщелкало тринадцать лет, и какие там двадцать с хвостиком, забудь про них, старик, тебе уже тридцать восемь, – а настоящей любви так до сих пор и не встретил. И порой кажется, что твои давнишние встречи с К. были единственным по-настоящему светлым и чистым пятном на грязновато-серых от частой стирки простынях. 5 Родители Виктории жили в этом городе, так что они с Алексеем Михайловичем оказались как бы земляками. Как бы – поскольку город он не считал родным. В нем не было могил его предков, и семя его не проросло на здешней почве. Во всяком случае в законном браке не проросло. Если оно и пало на чью-то хорошо удобренную почву, то без его ведома. Следовательно, ничто, кроме двух лет работы и оставленной жены, с местностью, исчезающей за окном вновь тронувшейся электрички, его не связывало. Однако и такой хилой, почти не существующей связи хватило для того, чтобы начать разговор с Викторией, когда
Ба! Как, однако, пролетело время! Алексей Михайлович и глазом моргнуть не успел, как отщелкало тринадцать лет, и какие там двадцать с хвостиком, забудь про них, старик, тебе уже тридцать восемь, – а настоящей любви так до сих пор и не встретил. И порой кажется, что твои давнишние встречи с К. были единственным по-настоящему светлым и чистым пятном на грязновато-серых от частой стирки простынях. 5 Родители Виктории жили в этом городе, так что они с Алексеем Михайловичем оказались как бы земляками. Как бы – поскольку город он не считал родным. В нем не было могил его предков, и семя его не проросло на здешней почве. Во всяком случае в законном браке не проросло. Если оно и пало на чью-то хорошо удобренную почву, то без его ведома. Следовательно, ничто, кроме двух лет работы и оставленной жены, с местностью, исчезающей за окном вновь тронувшейся электрички, его не связывало. Однако и такой хилой, почти не существующей связи хватило для того, чтобы начать разговор с Викторией, когда
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
