уже встретили и проводили в каюту.Но я все же пошел к нему в слабой надежде, что у нас найдутся общие знакомые. И его, и мой народы довольно малочисленны, так что такая возможность в принципе была. И, подобно Клею, я томился тоской по дому.— Простите, хиксаброд... — начал я, входя в его каюту, и осекся.В каюте сидел Крошка. Он посмотрел на меня со странным выражением.— Ты говоришь на их языке? — недоверчиво спросил он.Я кивнул. Денебский Конфликт многое тогда мне дал.Справившись с удивлением, я задал свой вопрос, и хиксаброд покачал головой.Что ж, это был выстрел наугад. Ну конечно, откуда он мог знать нашего переводчика во время Денебского Конфликта? У хиксабродов нет привычной нам системы семьи. Имена свои они принимают в честь любимых или почитаемых старших. Я вежливо поклонился и вышел.И только потом мне пришло в голову — о чем Крошка мог беседовать с хиксабродом?Признаться, я и в самом деле беспокоился. Так как мой блеф с Крошкой не удался, я решил переговорить с самим Клеем. Какое-то время ждал подходящего случая, но с момента последней стычки с Крошкой Клей держался своей каюты. Наконец я воспользовался каким-то предлогом и отправился к нему.Клей был погружен в чтение. Странно было видеть этого высокого, еще сильного человека в стариковской пижаме. Прикрывая глаза тонкими гибкими пальцами, он склонился над мерцающим экраном. Когда я вошел, он поднял голову, и я увидел на его лице знакомую улыбку, ставшую мне привычной за четыре года совместной службы.— Что это? — поинтересовался я, кивнув на проектор.— Плохой роман, — улыбаясь, ответил Клей, — скверного писателя. Но и тот, и другой — тарсусианские.Я сел на выдвинутый стул.— Не возражаешь, если я буду говорить без обиняков?— Давай, — подбодрил он.— Крошка, — прямо
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
