выкупом за половинную цену - после второго. Хотя у меня
было впечатление, что взрывник добр, я опасался и обмана, и подвоха: вдруг да
спрячет прилетевших голубей, да так турнёт из станицы, что ноги впереди тебя
будут бежать.
Когда голубятник не надеется, что голуби быстро приживутся к его дому, то
он обрывает их: выдергивает из крыльев маховые перья. Кто обрывает на одно
крыло, кто - на оба крыла. Расчет прост: пока перья вырастут - голуби
привыкнут к новому дому. Я собрался обдергивать Страшного на одно крыло, но
раздумал: вырастая, маховые перья становятся короче, и Страшной станет
косокрылить - другое крыло у него будет длинней. Я решил держать голубей в
связках. Связки портят крылья, и голуби маятся в них. Да что поделаешь? Саня
развернул крыло Страшного. Нитку, сложенную вчетверо, я завязал на крайнем
маховом пере и поочередно притянул к нему остальные маховые перья. Связали
мы и Чубарую. Перед тем как выпустить голубей на пол, Саня и я сбегали на
базар за коноплей, пожарив ее на сковороде, высыпали на фанерное сиденье,
вышибленное из венского стула. В жестяную банку с водой подмешали меду. Из
разговоров голубятников я знал: чтобы приучить умных голубей, их надо
кормить жареной коноплей, а поить подслащенной водичкой. Страшной и
Чубарая наперегонки клевали коноплю и воду пили охотно и жадно и все-таки
после этого расстроили нас: тянули вверх головы, выбирая, куда бы взлететь, а
также упорно сдвигали клювами связки, намереваясь освободиться от них.
Пришел Петька, весело ухмылялся. Потом его лицо стало жалостливым.
Мучительно вертелись турманы, каждый топыря свое стянутое крыло. Однако
было впечатление, что взрывник добр, я опасался и обмана, и подвоха: вдруг да
спрячет прилетевших голубей, да так турнёт из станицы, что ноги впереди тебя
будут бежать.
Когда голубятник не надеется, что голуби быстро приживутся к его дому, то
он обрывает их: выдергивает из крыльев маховые перья. Кто обрывает на одно
крыло, кто - на оба крыла. Расчет прост: пока перья вырастут - голуби
привыкнут к новому дому. Я собрался обдергивать Страшного на одно крыло, но
раздумал: вырастая, маховые перья становятся короче, и Страшной станет
косокрылить - другое крыло у него будет длинней. Я решил держать голубей в
связках. Связки портят крылья, и голуби маятся в них. Да что поделаешь? Саня
развернул крыло Страшного. Нитку, сложенную вчетверо, я завязал на крайнем
маховом пере и поочередно притянул к нему остальные маховые перья. Связали
мы и Чубарую. Перед тем как выпустить голубей на пол, Саня и я сбегали на
базар за коноплей, пожарив ее на сковороде, высыпали на фанерное сиденье,
вышибленное из венского стула. В жестяную банку с водой подмешали меду. Из
разговоров голубятников я знал: чтобы приучить умных голубей, их надо
кормить жареной коноплей, а поить подслащенной водичкой. Страшной и
Чубарая наперегонки клевали коноплю и воду пили охотно и жадно и все-таки
после этого расстроили нас: тянули вверх головы, выбирая, куда бы взлететь, а
также упорно сдвигали клювами связки, намереваясь освободиться от них.
Пришел Петька, весело ухмылялся. Потом его лицо стало жалостливым.
Мучительно вертелись турманы, каждый топыря свое стянутое крыло. Однако
Навигация с клавиатуры: следующая страница -
или ,
предыдущая -