кто не привык. Зачем, если и так сознание едва держится на краешке осмысленного восприятия? Главное – лабиринт, и где-то в нем – выход; надо дойти до него, и – «там, в лабиринте, мы еще поборемся, мы еще попробуем себя; мы будем жить, пока не выберемся отсюда»…
…Он вспомнил, как в полусне, куда нужно идти – в правой руке был нацарапанный кем-то план; лабиринт изменился с тех пор, но это – частности; главные туннели остались прежними… Память работает чуть лучше здесь, здесь такой воздух или еще что-то – неважно, главное, не потерять ориентира…
Нигде нет более черной темноты. До стен не всегда можно дотронуться обеими руками – и от этого трудней, можно не заметить ответвления в одной из сторон; воздух – надежный проводник в подземельях и каменных пещерах – здесь неподвижен, никуда не течет и н подсказывает ни одного правильного шага. Бесполезно пользоваться правой рукой, обычная топология здесь нарушена. Лабиринт горизонтален, но он перекрещивается во многих местах, совершенно противоестественно и вне представлений длины и направления. Его можно нарисовать, изображая туннели проходящими друг под другом – хотя пол нигде не наклонен – но и то схематически, вне масштаба. Иногда кажется, что это – живое существо, потому что он постоянно и медленно изменяется; пересечения и ответвления возникают и исчезают по одному ему, лабиринту, известным законам – однако во всех переплетениях есть какая-то логика, только надо ее постичь…
…Он почувствовал под ногой маленькую ступеньку, темнота стала слегка молочной, и он понял, что вступил в дальнюю оконечность лабиринта. Ступенек должно быть две, справа и слева – он откуда-то точно знал это; выход должен быть где-то поблизости, нужно идти вперед – вот только стены слишком далеко…
…и тут рук
…Он вспомнил, как в полусне, куда нужно идти – в правой руке был нацарапанный кем-то план; лабиринт изменился с тех пор, но это – частности; главные туннели остались прежними… Память работает чуть лучше здесь, здесь такой воздух или еще что-то – неважно, главное, не потерять ориентира…
Нигде нет более черной темноты. До стен не всегда можно дотронуться обеими руками – и от этого трудней, можно не заметить ответвления в одной из сторон; воздух – надежный проводник в подземельях и каменных пещерах – здесь неподвижен, никуда не течет и н подсказывает ни одного правильного шага. Бесполезно пользоваться правой рукой, обычная топология здесь нарушена. Лабиринт горизонтален, но он перекрещивается во многих местах, совершенно противоестественно и вне представлений длины и направления. Его можно нарисовать, изображая туннели проходящими друг под другом – хотя пол нигде не наклонен – но и то схематически, вне масштаба. Иногда кажется, что это – живое существо, потому что он постоянно и медленно изменяется; пересечения и ответвления возникают и исчезают по одному ему, лабиринту, известным законам – однако во всех переплетениях есть какая-то логика, только надо ее постичь…
…Он почувствовал под ногой маленькую ступеньку, темнота стала слегка молочной, и он понял, что вступил в дальнюю оконечность лабиринта. Ступенек должно быть две, справа и слева – он откуда-то точно знал это; выход должен быть где-то поблизости, нужно идти вперед – вот только стены слишком далеко…
…и тут рук
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
