инные мелодии, и мы не торопясь пили терпкое красное вино и немножко грустили.Мы вернулись в общежитие основательно подвыпившие, и я тут же завалился на койку.Среди ночи кто-то стал трясти меня:– Проснись же, генацвале, проснись, тебя товарищ Леонидзе вызывает.Я с трудом открыл глаза. Рядом стоял курьер из нашей комендатуры комсомолец Васо, таскавший на боку, несмотря на свой маленький рост, маузер, и притом непременно в деревянной кобуре.– Пошел к черту! – крикнул я. – Ты разве не знаешь, что я в отпуске?– Знаю, кацо, что ты в отпуске, но сам товарищ Леонидзе зовет. Приказал немедленно явиться.Я подставил голову под холодную струю из крана и вскоре уже шагал по пустынному Головинскому проспекту в наше управление, к «грозе морей и океанов» – так звали мы между собой Леонидзе. Чекисты боялись его, но и любили за прямоту и справедливость.– Тебе придется вернуться в Стамбул, – сказал он, заметив, конечно, чю я не совсем в форме. Он помолчал, потом придвинул ко мне пачку папирос «Интеллигентные». Это означало, что речь пойдет о серьезных делах.Я молчал.– Ты слишком много выпил, не соображаешь, что тебе говорят?– Почему не соображаю? Но вы сами знаете, что я совсем недавно едва унес ноги из Стамбула.– Молодец! Один ты такой умный, а остальные ничего не понимают. Раз предлагаем именно тебе ехать, значит, так надо. Ну, а если попадешься, тогда, – Леонидзе развел руками, – тогда придется, конечно, послать другого. А пока слушай. Кемалистское движение в Турции принимает серьезный характер. Не сегодня-завтра аскеры Кемаль-паши сбросят оккупантов в море и будут угрожать Стамбулу, где пока сидит в своем дворце султан и халиф всех мусульман – послушное орудие в руках Антанты. Так вот, нам стало известно, что командование оккупационны
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
